Надо заметить, что Тайлер выглядел не лучше. Вывихнутая челюсть, сломанная рука и несколько рёбер. Лицо, когда-то красивое, сейчас превратилось в кровавое месиво.
— Итак, где мои деньги, которые вы так ловко умыкнули у курьера? — Сандерс прожигает дыру в парне, но тот держится ровно и упрямо, пытаясь не обращать внимание на адскую боль, что ломит всё тело.
— Понятия не имею, — дерзко улыбается. Слишком дерзко.
Неужели ему мало побоев? Да он чудом ещё дышит.
— Похоже, ты не понимаешь, кто перед тобой. Я не твой дружок и не мамочка. Последний раз спрашиваю, где мои деньги? — он поднимается со стула и принимает из рук охранника железную биту.
— Пошёл на хрен! — парень сплёвывает кровь и из последних сил изображает ухмылку, которая сейчас больше похожа на окровавленный оскал зверя, попавшего в капкан.
Сандерс замахивается битой и товарный состав врезается в голову Тайлера. Чувство реальности исчезает вместе с болью, а земля уходит из-под его ног.
Он так и не сказал тогда то, что хотел услышать Джон Сандерс. Но Оливер не выдержал и сдался. Он не смог выстоять и рассказал Джону, где спрятаны украденные деньги. Робертс не винил его за это. В любом случае, конец у них должен был быть один.
Но внезапно Сандерс отвёл пистолет, который уже был нацелен в голову парня.
— А ты смелый, как я погляжу. Или просто глупый?
Тай молчит, крепко стиснув оставшиеся зубы.
— А что, если я предложу тебе поработать у меня? — задумчиво потирает подбородок Джон.
Тайлер поднимает голову.
— Что скажешь? Сможешь убить человека?
— Да, — без раздумий, без сомнений.
— Что тебе нужно для работы? — Сандерс смотрит на него с неприкрытым любопытством.
— Он, — кивает на скрючившегося Оливера, — И пару стволов.
Знал ли Джон, что однажды этот мальчишка всадит пулю и в его лоб? Определённо нет.
Из воспоминаний его выдёргивает звонок, который он так ждал целый день.
— Да неужели? — грубый тон, но с ней так и нужно. Что вообще о себе возомнила эта девчонка?
— Привет…
Её голос льётся как музыка и Тай забывает, что хотел сказать.
— Ещё утром ты должна была набрать мой номер. Ты собиралась с силами целый день?
— Можно сказать и так.
— Что ж, я польщён твоим внимаем, — почему-то больше нет злости.
— Я хотела поговорить с тобой, Тай.
Он закрывает глаза, пытаясь совладать с возбуждением, что медленно, но верно заполняет его изнутри. Почему именно из её уст его имя звучит так сладко?
— О чём?
— Давай отложим это на вечер? Мы с миссис Джонсон приготовили вкуснейшую утку. Ты во сколько приедешь?
Его лицо принимает озадаченный вид. Что это с ней? Где обвинения и крики? Где избитая фраза о том, что он мерзавец и негодяй?
— Что происходит, Кукла?
— О чём ты?
— Ещё утром ты меня презирала, а теперь спрашиваешь когда я приеду. Ты что, играть со мной вздумала?
— Вовсе нет. Скорее решила принять твою игру. Ты ведь этого хотел? — она спокойна и, судя по всему, в отличном настроении.
— С чего это, Кукла? Что изменилось? Или ты хочешь что-то в замен?
— Давай об этом поговорим за ужином?
— Пусть так. Но учти, если ты что-то выкинешь…
— Ты можешь не волноваться об этом.
София улыбнулась, положив телефон на прикроватную тумбочку и возвращаясь к выбору платья.
— Посмотрим ещё, кто в итоге проиграет, мистер Робертс!
Она твёрдо решила поставить его на колени и ничто не станет на её пути. Но ему, как и Тайре, пока не следует об этом знать. Она раскроет свои карты только после игры. Когда у него уже не будет козырей в рукавах. Когда он полностью доверится ей и не будет ожидать удара в спину. Подло? Да. Но он сам заставил её играть.
София Картер больше не будет прятать голову в песок. Она воспользуется его же оружием. Обманом и сладкими речами.
Девушка осушила бокал с шампанским и сделала знак бармену, требуя добавки. Тот быстро кивнул и через мгновение наполнил очередной фужер.
— Знаешь, все мужчины такие мудаки! Но не ты, ты хороший, — язык Одри заплетался, но сознание всё никак не покидало её, вопреки желанию, — Представляешь, он даже не удосужился сказать мне это в лицо! Как будто я пустое место! Как будто и нет меня вовсе!
Бармен понимающе кивал, едва ли вслушиваясь в смысл её слов. Ему не впервой притворяться психологом для подвыпившей дамочки.
— Вот скажи-ка мне, что самое главное для женщины? Правильно. Чтобы её любили. А он никогда не любил. Он вообще не способен на это чувство.
— Кто же тот идиот, что оставил такую прелестную леди одну? — приятный голос, не менее приятный запах.