- Какая красота! – вырвалось у меня.
- Красота, – повторил Цзинь. – Только неделю назад ее волосы едва касались плеч.
- Что? – до меня не сразу дошел смысл сказанного. – Вы хотите сказать, что они растут? Такого не может быть, это же просто кукла! – я рассмеялся, но, поймав взгляд Цзиня, умолк.
- Эта, с вашего позволения, просто кукла убила мою сестру.
Сказано это было все тем же мурлыкающим тоном, но меня мороз продрал по коже. Что за чушь он собирает? Пересмотрел китайских ужастиков? Я невольно бросил взгляд на телевизор, где блондинистая героиня с дикими воплями убегала от того же черноволосого призрака.
Внешне я никак не показал своего недоверия, чуя, что в уши плывет презанятнейшая история. И пусть она будет совершенно фантастической, в сборник «Городские легенды» попадет незамедлительно.
- Вот как? – я налил еще сока и поставил перед Цзинем стакан. Тот обхватил его тонкими длинными пальцами и ненадолго замолчал.
- Да, – наконец сказал он.
Мы жили в небольшом городке в китайской провинции Ганьсу. Я, моя мать и младшая сестра. Отец умер рано – несчастный случай на заводе, где он работал, и мать, как могла, старалась прокормить нас. Работала она много, появляясь дома только чтобы переночевать. Мы же с сестрой были слишком малы, чтобы как-то ей помочь.
Однажды, в честь какого-то праздника (кажется, был день рождения сестры) она вывезла нас в магазин игрушек. И там я впервые увидел ее.
Кукла была прекрасна. Она застыла в изящной позе за стеклом, белое лицо было поднято вверх, на губах сияла улыбка. Красные одежды, красивее которых мне видеть не доводилось, развевались вокруг порывом несуществующего ветра. Черные, как сама тьма, волосы не были убраны и свободно падали до пола витрины. Она была прекрасна.
Тут же я одернул себя. Я же не девчонка, чтобы интересоваться куклами! Но сестра тоже была очарована – умоляла маму купить красавицу, на что та отвечала, что у нас нет столько денег, и печально улыбалась. Кукла, судя по всему, была очень дорогой – обычные игрушки не убирают под стекло.
Сестра – ее звали Сюань – настаивать не стала. Ей было всего пять, но она понимала куда больше, чем ее ровесники. Мне было десять, но, признаться, я был куда менее рассудительным.
Тут к нам подошел продавец. Это был невысокий, абсолютно лысый сухонький старичок, на тонком носу сидели потрескавшиеся очки. Не знаю, почему, но он мне не понравился с первого взгляда. Чуть позже я понял – дело было в его глазах. Они были злыми, пусть сам старичок приветливо улыбался.
Мама и Сюань ничего не заметили. Ответив на приветствие, мама для приличия поинтересовалась, сколько стоит кукла в витрине. Не знаю, какую цену она рассчитывала услышать, но ответ старика ее просто ошеломил – он не назвал и десятой стоимости, которую она предполагала!
Это сразу внушило мне подозрение. В то время я увлекся второсортными ужастиками, которые показывали поздно ночью – мама возвращалась со смен едва ли не под утро, и старенький телевизор был в моем распоряжении – и сразу сообразил, что все это неспроста. Но Сюань так загорелась, что маме ничего не оставалось, кроме как купить эту куклу практически за бесценок.
Моя сестра так не радовалась еще ни одной игрушке в своей жизни. Вдобавок выяснилось, что кукла еще и поет – нужно было только нажать небольшой рычажок на затылке, под волосами, и она начинала нежным голоском распевать колыбельную, которую я слышал впервые. Кукла обращалась к некой Ли Вэй и уговаривала ее лечь спать. Заканчивалась песенка словами «и в моих объятиях ты мирно уснешь». Мне песенка показалась глупой, и я благополучно о ней забыл бы, если бы Сюань не включала ее каждый раз перед сном.
Но однажды имя изменилось.
Я почти уснул под привычное пение куклы, но смена слова заставила меня распахнуть глаза и сесть на кровати. Сердце бешено колотилось, я не мог понять, чего испугался. Сюань уже спала, обнимая куклу, и другое слово заметил только я. Впрочем, я не был уверен, что мне не приснилось, поэтому, успокоив себя этими мыслями, снова улегся.
Наутро я уже забыл о своем странном сне, тем более Сюань за завтраком случайно нажала на рычажок, и кукла пропела свое обычное «Ли Вэй». Но вскоре мне пришлось вспомнить – после обеда к маме прибежала соседка, вся в слезах, и рассказала, что ночью умерла ее мать. Никто не придал этому значения – старуха давно болела и ее смерть была делом времени, но я весь похолодел, услышав ее имя.