Следующий выходной посвятила поискам клиники. Выслушали, осмотрели, дали несколько советов, поругали, что поздно пришла, но поставили на учет, истребив все мои запасы денег.
Еще через месяцев привыкаю к ритму. Хожу на работу, завела подругу. Не откровенничаю, в душу не лезу, но приятно с соседкой попить чаю. Нина старше меня лет на десять, но наивнее раз в сто. Не спорю с ней, улыбаюсь. Нинка гладит мой живот, ей интересно кто будет, а мне нет. Я уже не связываю ребенка с Северовым. Он только мой.
Вчера начала делать документы в посольстве. Обещали к родам закончить.
Просто живу, не думаю о родах. Только по ночам приходит Димка, во сне. Не вспоминаю наши больные игры, снится другой Северов. Такой, как он бывал в минуты нежности: расслабленный, мягкий... Хотя кого я обманываю, мягким он не был никогда. Жесткий, беспринципный, но родной. Мой Димка. Ночами реву, обнимая огромный живот. Встаю, включаю музыку и танцую. Пытаюсь забыть. Лечусь от зависимости...
Люблю. Понимаю - должна ненавидеть! Не выходит!
Иду к Нинке, пью травяной отвар и выкладываю ей все о похождениях, роскошной жизни, побеге и о Димке. Ревет со мной.
- Лизка, может позвонишь ему?
- Нет, Нина, все кончено, - грустно отвечаю.
- Поймет! - заверяет подруга.
- Не знаю....
Мучаюсь сомнениями, вспоминаю вокзал, ночь, после этого. Нет, не поймет. Я кукла для него. Я не живая.
Еле втискиваюсь в уже узкие на меня бриджи. Через месяц рожать. Деньги собрала почти все. Рассчитываю на последнюю зарплату. Еду в Тель-Авив за документами. Боюсь автобусов из-за вечных поисков дамской комнаты, ребенок давит на мочевой. Смело втискиваюсь на переднее место. Водитель косится на беременную с укором в глазах. Не обращаю внимания, мечтательно глажу живот. Выхожу на автостанции. Отсюда несколько остановок до посольства. Решаю идти пешком. Прохожу узкими улочками. Наслаждаюсь редкими порывами ветра. Еще стоит жара. Говорят, в сентябре будет легче. Посольство встречает меня распахнутыми коваными воротами и милиционером в украинской форме. Улыбаюсь. Не понимала, как скучаю по родине.
Грозная на вид женщина посылает меня в банк, оплатить услуги консула. Шагаю по мостовой, крутя головой по сторонам. Останавливаюсь, рассматривая старые дома. Банк закрыт на обед. Ищу лавочку, открываю газировку и делаю большой глоток.
Нельзя здесь без воды. После обморока от обезвоживания, не расстаюсь с маленькой бутылочкой. Уже немного читаю на незнакомом мне языке, Нинка понемногу учит. Читаю, как маленькая все вывески. Через дорогу висит красочный баннер: Шварма. Решаю побаловать себя вредной, но очень вкусной едой, покупаю огромную питу. Смеюсь вместе с уличным продавцом, пытаясь засунуть ее себе в рот. Радуюсь, что иврит уже немного знаю, общаясь с пареньком. Люди тут добродушные, особенно местные. Шутит со мной, смеется. Как не рассмеяться в ответ.
В банке прохлада - хорошо. Наслаждаюсь, пока оплачиваю нужные квитанции. Возвращаюсь по той же улице, но стараюсь поспешить. Еще возвращаться в Ашдод.
Вижу ворота посольства и застываю. Возле забора стоит Дима, опираясь бедром на Гелентваген.
***
Поза Северова напоминает коршуна, охотящегося за своей добычей. Смотрит прямо на меня. Отталкивается от корпуса машины. Направляется ко мне.
Дрожащие руки роняют квитанции. Смотрю, как бумажки разлетаются на ветру. Из горла вырывается хрип. Прихожу в себя и срываюсь на бег. Бегу что есть мочи. Слезы застилают глаза. Не оглядываюсь. Ныряю в переулок. Спотыкаюсь о бордюр и падаю, прикрывая живот. Встаю. Болит нога, но я не обращаю на нее внимания. Прихрамывая, бегу дальше. Краем глаза замечаю содранную коленку и несколько капель крови катящихся по ноге. Становится нехорошо, дыхание сбивается. Понимаю, что грозит обморок и падаю, чувствуя, что в последний момент меня подхватывают чьи то руки.
Темнота.
Очнулась резко, как от толчка. Резкий вдох рядом со мной. Со страхом осматриваюсь. То ли гостиница, то ли VIP - палата. Дима стоит у окна. На меня не смотрит. Зол...
Молчу, стараюсь не дышать. Не помогает.
- Не старайся, я уже понял, что ты очнулась, - голос напряженный.
Села, подтянув колени к груди, обхватила живот руками. Жду приговора.
- Не молчи! - рычит он.
Не знаю, что предпринять. Слезы льются из глаз. Чувствую приближение истерики.
Оборачивается. Смотрит в глаза. Деревенеет.
- Не плач, - голос нежный, как шелк.
Шок. Ждала криков, приказов, но нежность...
- А? - не знаю, что сказать.
- Ты меня боишься?
- Что? - не могу прийти в себя.
Берет за руку, прижимает к себе, зарывается лицом в волосы. Вдох, еще один...
"Дыши, Лиза, дыши" - мысленно приказываю себе.
- В чужой стране, без денег, языка и беременная. Я сходил с ума!
- Почему?
Игнорирует мой вопрос, прижимает так, что дышать нечем.
- Где жила? - короткий, лаконичный вопрос - узнаю Северова.
- В Ашдоде, - не считаю нужным скрывать.
- С кем?
Смеюсь. Громко, надрывно! Отталкиваю мужчину от себя, снова реву. Вскакиваю с кровати, пячусь к двери.
Ловит, прижимает руки к бокам и обхватывает так, что не вырваться. Утыкаюсь в грудь носом и наслаждаюсь. Запахом, силой, надеждой...
- Ревную, оправдывается он.
- Хочу к маме, - шепчу сорванным голосом.
- Сам отвезу, после родов. Заодно и тещей познакомлюсь.
- Не смешно, - вспоминаю невесту.
- Не смеюсь.
- Твою жену возьмем с собой, - язвить лучше, чем рыдать.
- Я не женат.
- Почему, - шепчу, испуганно глядя в глаза.
- Тебя искал, - так же тихо отвечает он. Смотрит в глаза и медленно склоняется к губам. Встречаю на полпути.
Как будто заново родилась. Снова в его руках. "Прижимай, сильнее"- хочу сказать, но не могу оторваться.
Ребенок шевельнулся. Застываем оба. Я отрезвела. Отступаю от Димы. Обхватываю живот.
- Мой он. Не отдам.
Смотрит непонимающе.
- Ты сказал забыть ...
- Вот как? Боялась? - в лице презрение. Ко мне?
- Я не знаю что думать. Люблю, но ребенка не тронь.
- Значит я в твоих глазах сволочь? - немею от его вопроса.
Жду.
Нервно сжимает кулаки.
Отступаю.
- Боишься... - шепчет он. Вижу презирает, но себя.
- Заигрался я Лиза. Хотел быть могущественным, сильным, а стал сволочью, - отступает, давая мне пространство. - Возвращайся, Лиз. Все отдам и твое и свое, лишь бы не бояться где ты да что с тобой. Хочешь, в соседней комнате спать буду. Не гони только.
Растерянно моргаю. Не верю.
Живот болит. Сжимаю руками и молчу. Слушаю.
- Когда пропала, как заведенный бегал, - отворачивается к окну, - верил без денег и документов, не уйдешь. Сам себя обманывал. Ушла! От меня! Я кипел, но именно тогда начал понимать, что я не пуп земли. Поставила ты меня на место. Ругал тебя, да! Листал криминальные сводки и дрожал, как дитя. Потом звонок с посольства - пришла. Привез паспорт сам и жил через дом, ждал. Ты поставила меня на колени... Не оставляй теперь!