— Ваше имя?
— Сперва представьтесь вы, — буркнул самурай.
Я ему не нравился. Ну да, возраст. Расселся, понимаешь, молокосос, корчит из себя… Разговаривая со мной, самурай глядел в пол. Мы сидели на расстоянии вытянутой руки, вынужденная близость тревожила, смущала посетителя. Меня всегда удивляло, какие пустяки способны терзать человека, претерпевшего смерть и воскрешение в чужом теле. Казалось бы, всё мирское должно улетучиться, а вот поди ж ты!
— Дознаватель Торюмон Рэйден, к вашим услугам.
— Младший дознаватель?
— Нет. Теперь я хочу услышать ваше имя.
— Одзаки Хэруо, чиновник по набору крестьян для строительных работ. А это, — он стукнул кулаком в собственную грудь, — Кояма Мичайо. Кто таков, мне неизвестно. Надеюсь, вы выясните.
— При каких обстоятельствах Кояма Мичайо убил вас?
— Задушил.
— Я не спрашиваю, каким образом он это сделал. Я спрашиваю: при каких обстоятельствах?
Он поднял взгляд на меня. Я мог гордиться: реплика, брошенная в наилучших традициях господина Сэки, добавила мне в глазах посетителя лет двадцать, а то и больше. И весу прибавилось. Вообще-то я тощий, но только не сейчас.
— Мы повздорили из-за женщины.
— Имя женщины?
— Не знаю.
Взор Хэруо обратился к ширме с журавлями. Самурай вздрогнул, закусил губу. Похоже, Одзаки Хэруо не любил журавлей.
— Проститутка? Певичка?
— Не думаю.
— Вы давно знакомы с этой женщиной?
— Мы познакомились в ночь убийства.
— Где?
— В портовом квартале. Я был пьян. Она спросила, не заблудился ли я. Предложила помощь. Мы разговорились, она пригласила меня к себе. Прилично одета, вежливая, хороша собой…
— Что делала прилично одетая, вежливая женщина ночью в портовом квартале? Хороша собой, но без провожатого? Ворота кварталов заперты, приличные женщины сидят по домам. Вас не удивило её появление? Поведение?
— Я был пьян, — повторил Хэруо.
Ну да, это многое объясняло. Был пьян, хотел женщину. Возникла сама собой, заботится, зовёт в гости — подарок небес, не иначе.
— Откуда вам известно, что вашего убийцу зовут Кояма Мичайо?
— Он сам сказал. Перед тем, как наброситься на меня.
— Он находился в доме этой женщины, когда вы туда пришли?
— Да.
— Он её муж?
— Не знаю. Вряд ли. Назвался гостем.
— Вам не кажется странным, что женщина привела вас в дом, где уже находился другой мужчина?
Хэруо обеими руками взлохматил волосы:
— Сейчас мне всё кажется странным. Но вы ошибаетесь, если ждёте от меня объяснений для каждой странности. Вы в чём-то меня подозреваете? Думаете, я лгу? Притворяюсь убитым? Воскресшим?!
Он вскочил:
— Если так, я вернусь к секретарю и потребую, чтобы мне предоставили другого дознавателя!
Жестом я велел ему сесть.
— Хэруо-сан, я не сомневаюсь, что с вами случилось фуккацу. Я целиком и полностью одобряю тот факт, что вы явились с заявлением в установленный законом срок. Но я обязан выяснить все обстоятельства дела. Другой дознаватель сделает то же самое, вы только зря потратите время.
Дождавшись, пока заявитель вернётся на подушку, я добавил:
— Драка из-за женщины, Хэруо-сан, — в это я верю. Случайная смерть в результате потасовки — тоже верю. Подчёркиваю, случайная смерть. Но вы сказали, что убийца вас душил?
Он кивнул.
— Вы были сильным человеком? Я имею в виду, до фуккацу?
Самурай расправил плечи:
— Да!
— Задушить сильного и здорового человека, в особенности если он сопротивляется — дело нелёгкое, а главное, небыстрое. Я бы понял, если бы вы налетели головой на гвоздь, торчащий из стены. Сломали бы шею при падении. Но удушение? Он душил вас, Хэруо-сан, вы вырывались, хрипели, сопротивлялись, а господин Кояма всё душил вас, не догадываясь, чем дело закончится? Зная о фуккацу, о законе будды Амиды? Это обстоятельство требует самого тщательного разбирательства.
Хэруо сгорбился, став похож на старика. Кажется, до него начала доходить сложность дела, казавшегося поначалу самым простым. Незнакомка прогуливается ночью в портовом квартале, не боясь насилия или ограбления. Она приглашает к себе мужчину, тогда как в её доме уже ждёт другой мужчина. Ревность, драка, и вот — один самурай душит другого до смерти, прекрасно зная, чем рискует.
— Мы были в ярости, — пробормотал Хэруо. — Никогда в жизни я не испытывал подобной ярости. У меня не было врагов, кого бы я ненавидел так, как этого Кояму. Окажись я на его месте, я бы, пожалуй, тоже не остановился перед убийством.