Калбазов Константин Георгиевич
Кукловод. Капер.
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ
КУКЛОВОД 4
КАПЕР
ГЛАВА 1
Барбадос.
Мерное, где-то даже умиротворяющее покачивание, легкий плеск воды о борт корабля. Вернее о скулы его носа. Потому что он сейчас лежит на нижней палубе в кокпите. Самое поганое, неудобное и сырое место по определению должно было достаться именно им. Впрочем, если бы не они, то здесь непременно расположилась бы команда купца. Но тот уже слишком давно занимается особым видом приработка, а потому команде несколько повезло, и они расположились подальше от носа.
Правда, преимущества команды выглядят как-то уж очень сомнительно. Живой груз "Лотоса" источает столь неприятные и крепкие ароматы, что они проникают даже сквозь на совесть проконопаченную переборку. А ведь вначале путешествия все было куда как хуже. Из отсека с "живым товаром" шибало таким смрадом, что казалось его можно ощутить физически.
Однако Патрику удалось убедить капитана, время от времени производить помывку "пассажиров" и их обиталища. Добиться доступа к корабельной аптечке, и помочь страдающим от болезней. Убедить своих товарищей по несчастью хоть как-то сохранить человеческий облик. Конечно максимум что они могли, это регулярная приборка отсека, ставшего их временным пристанищем. И какой бы это ни было малостью, результат все же был на лицо. За время океанского перехода не умер ни один из пленников.
Их было ровно пятьдесят человек. Все ирландцы, приговоренные к десяти годам каторжных работ на плантациях в Вест-Индии. На тех самых плантациях где белые рабы выдерживают едва ли пять лет. Отчего рабы? А кто они еще? Каторжане? Рабы и есть. И обращаются с ними соответственно. Хозяин может делать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится.
Шейранов никогда не задумывался над вопросом рабства, считая, что это был удел чернокожих. Нет, он конечно же читал "Одиссею капитана Блада". А кто не читал? Но ведь там говорилось о том, что в рабство продали осужденных бунтовщиков, приговоренных к смертной казни. Вот только оказывается Рафаэль Сабатини слегка лукавил, в этом вопросе, если не сказать больше. Впрочем, чему тут удивляться, не мог же англичанин написать о том, что его родина повинна в самом настоящем геноциде. Причем джентльмены проделывали это не только с туземцами в колониях, но и со своими давними подданными и соседями.
Впрочем, Ирландия для англичан всегда была всего лишь колонией. А потому, и к жителям этого острова отношение было ничуть не лучше, чем к африканским дикарям. Ирландцев хватали прямо на улицах, вытаскивали из собственных постелей, и выносили суровые приговоры по самым что ни на есть надуманным обвинениям. Согласно большинству из них, осужденные отправлялись в колонии, где ощущалась постоянная потребность в рабочей силе. Помимо приговоренных по несправедливым обвинениям, чуть не половина поставляемых на рынки Вест-Индии вовсе похищенные и увезенные в безвестность.
Кстати, соотношение рабов в английской Вест-Индии пока еще не в пользу чернокожих. Торговля "черным деревом" только-только набирает обороты. Основная же масса рабов это именно ирландцы. Есть конечно и англичане, и шотландцы. Но они именно что приговоренные за совершенные преступления. Такого разгула беззакония как в Ирландии нет нигде. С людьми вообще не считаются. Сначала в дальнее заокеанское путешествие отправляются мужчины, а вслед за ними и их обездоленные жены с детьми. Причем, встретиться им не суждено. Если только по воле случая.
Нет, Сергей Федорович вовсе не считал, что чернокожие более достойны рабства, нежели ирландцы. Это явление вообще вызывало у него острое желание умертвить рабовладельца, каким-нибудь изощренным способом. Но не меньшую злость в нем пробуждало и лицемерие.
Подумать только, сердобольных европейцев возмущает кровавый русский царь Иван Грозный, за время своего царствования он умудрился казнить более пяти тысяч человек. А вот о том, что за какие-то десять лет с 1641 по 1652 года население Ирландии стараниями англичан сократилось с полутора миллионов до шестисот тысяч, никто вспоминать не любит. Причем если свыше пятисот тысяч были убиты или казнены, то более трехсот тысяч продали в рабство, где они умирали медленно и мучительно...
"- Привет. Наконец-то ты вернулся.",- Окончательно проснувшись, мысленно произнес Патрик.
"- Успел соскучиться?"- С ухмылкой, которая ощущалась даже в мысленном диалоге, поинтересовался Шейранов.
"- На сегодняшний день ты мой единственный светлый луч, в моем беспросветном будущем. Вот только редко меня посещаешь. Дедушка."
"- Не беда. Главное не киснуть. Жизнь продолжается. И еще. Я с тобой побуду некоторое время, если ты не против. Что-то мне подсказывает, что тебе может понадобиться моя помощь."
"- Против ли я! Господи, да ты даже не представляешь как я рад, что ты появился."
"- Вот и замечательно. Я конечно дух бесплотный, но у твоего тела есть кое-какие потребности. Так что пошли."
Поднявшись на ноги, и гремя цепями, Патрик прошел к отхожей лохани. Н-да. Воняет конечно не так как прежде, но о том что тут творилось месяц назад, вспоминать не хотелось и вовсе. Он оказался далеко не единственным, кого призвала сюда естественная потребность. Утро как-никак, и после пробуждения, народ потянулся оправляться. О том, чтобы выйти наружу нечего было и мечтать. Если и выпустят, то только двоих которые будут выносить вот эту зловонную лохань.
Свежий воздух к невольникам поступал только через зарешеченный люк. Господи, хорошо хоть нет шторма и волны вообще. Иначе люк закрыли бы, и тогда, несмотря на понизившуюся снаружи температуру здесь, начался бы самый настоящий ад. Мало того, что воздух очень скоро становится спертым, так еще и многих из обитателей этого узилища начинает мучить морская болезнь. Да и лохань с нечистотами не выносится, потому как в штормовую погоду возиться с невольниками никто не станет.
- Мартин, в сторону,- положив руку на плечо крепышу лет сорока, произнес высокий широкоплечий гигант с длиными волосами забранными в хвост.- Патрик, проходи.
Угу. Отношение к доктору среди невольников особое. К медикам вообще во все времена относились с почтением, но в данном конкретном случае, это было более чем заслужено. К примеру, вот этот здоровяк, который внушал уважение даже несмотря на явно болезненный вид, был обязан Патрику своей жизнью. Взять Кевина оказалось не таким уж простым делом, хотя его и напоили перед тем, как похитить. Вот и попортили ему шкуру. Здесь же рана начала гноиться, и если бы не своевременное вмешательство доктора, все закончилось бы плачевно.
- Спасибо Кевин. Но я лучше обожду, не то наш дорогой Мартин, напрудит себе в штаны. Вон как прыгает, того и гляди проломит палубу.
- Благодарю вас.
Мартин не стал ждать приглашения дважды, и поспешил угнездиться на краю лохани. Н-да. Все же плохо, что основа корабельного рациона бобы. Пусть прелые, и весьма неаппетитные, да еще и приготовленные как для свиней, они все одно оставались бобами. И действие на человеческий организм оказывают соответствующее. Патрик-то уж попривык, да и вообще, грязи и миазмов в европейских городах было предостаточно. А вот Шейранову пришлось перебороть себя, мысленно повторяя одну и ту же фразу - осталось немного, совсем немного.
Оправившись, Патрик отошел в сторону, и привычно заняв дальний от лохани угол, приступил к своим ежедневным своим обязанностям, которые сам же на себя и наложил. Едва доктор устроился поудобнее, как народ тут же потянулся к нему, в уже давно устоявшейся очередности. Патрик и не думал расслабляться или давать послабления кому-то из невольников. В конце концов стоит прозевать одного заразного, и в таких условиях можно будет ставить крест даже на себе любимом.
Не в пример начала плавания, осмотр проходил куда как быстрее. Поначалу на невольников было предостаточно гнойников и нарывов, от пыточных инструментов, кнутов и кандалов. У некоторых, как например у Кевина, это были столь же запущенные ранения. Хватало и тех кто мучился дизентерией. Однако, к чести доктора, за два месяца потребовавшихся на переход, ему удалось справиться со всеми напастями. Так что, теперь в его задачу входило только не допустить какой заразы.