Она игриво поджала губы, отказываясь принимать меня. И вместо этого провела моей головкой по краю своих губ, размазывая черную помаду по серебряному пирсингу.
Она пыталась раззадорить меня, испытать.
Где была та испуганная девочка, бегущая по лабиринту?
Я схватил ее за волосы и сжал у основания шеи, пока она не вскрикнула и замахнулась рукой, намереваясь ударить.
— Кажется, я слишком рано начал тебя хвалить, сучка. Не шути со мной.
Слёзы текли из её потрясённых глаз, и я ждал, когда это страшное слово сорвётся с её губ, но когда я отпустил её, этого не произошло.
Вместо этого она открыла рот пошире и всосала меня так глубоко, насколько смогла, до самого горла, пока мой член не вошел по самые яйца. Она сглотнула и, задыхаясь, двинулась обратно по моему члену, с ее губ капала блестящая слюна. Я смахнул ее, засунув большой палец ей в рот, чтобы растянуть его пошире.
— Прекрасно, — пробормотал я. Она не замедлялась и не останавливалась. Даже когда мой пирсинг лязгал о ее зубы или когда она сильно давилась и задыхалась. Губки плотно сжались вокруг члена, а рука потянулась к моим яйцам, поигрывая ими в ладони, прежде чем с громким хлопком высвободить мой член. Видимо, этого ей было мало, она отстранилась и решила довести меня рукой, жестко надрачивая. И затем вновь взяла меня в рот, играясь и перекатывая член язычком. Оргазм приближался быстро, мои яйца напряглись и болели от её прикосновений, по позвоночнику пробежал электрический разряд, когда мое тело приближалось к краю.
Хотелось сорвать с себя маску, чтобы она узнала, чью сперму так отчаянно жаждет, — восхитительное выражение ее глаз, расширяющихся при глотании, погубило бы её, погубило бы меня. Но вместо этого, когда она провела языком вдоль моих яиц к заднице. И я тут же оттолкнул ее.
Её дыхание участилось, а глаза сверкали непониманием. — Ты сказал мне сосать, — сказала она, и прижала руку к груди, чувствуя, как колотится сердце.
Я кивнул, понимая, что в маске с одной рукой и неприкрытым членом выгляжу чертовски странно. Неоновая подсветка маски была единственным, что выделялось среди едва освещенной комнаты
— Я сказал тебе сосать, — повторил я. — А теперь я хочу, чтобы ты встала на четвереньки.
Глава 4
Какой бы ни была эта игра, я была готова к ней. Мне было плевать на последствия.
Повернувшись, я встала на четвереньки, свесив ноги с кровати, и уткнулась лицом в простыни. Демон в маске молчал, снимая с меня туфли, затем чулки, причем снимал их с большей нежностью, чем я ожидала. Следующими оказались трусики.
— Не двигайся, — приказал он, а когда я не ответила, шлепнул меня по заднице.
— Д-да, Хозяин, — слова непроизвольно вырвались из меня. Моя киска сжималась от слова которым я его назвала… Хозяин… Я была его марионеткой. Он был моим кукловодом. Мы были оба на грани, когда он оторвал меня от своего члена. Воздух был насыщен похотью и сексом, запах напоминал туман неверных решений, принятых нами. Мы оба были в дерьме.
Даже не зная что он собирается делать, я прижалась к нему задницей, умоляя о большем. Я не ожидала, что его язык проникнет в мою попку. Он быстро лизнул меня и отстранился, когда я вскрикнула.
Он положил светящуюся маску рядом с моей головой, её пустой взгляд был устремлён на меня. Маска исчезла. Его лицо было открыто. Я могла бы повернуться, взглянуть и увидеть, кто он, узнать лицо демона, который сейчас овладевал мной. Но он сказал мне не двигаться, и я покорно согласилась. Я была его марионеткой. Он был моим Хозяином. Вместо того чтобы повернуться к нему, я протянула руку к маске и провела пальцем по её глазам.
— Хорошая девочка, — прорычал он, прежде чем прикусить мою ягодицу и опуститься ниже, пока его язык не проник в мою киску. Он ласкал меня сзади, подтягивая мои ноги выше для лучшего доступа, посасывая, облизывая и покусывая каждый кусочек чувствительной плоти, до которого мог дотянуться. Я попыталась ухватиться за него, почти повиснув над простынями, когда он поднял меня. — Я собираюсь растянуть тебя, красавица, — сказал он, прижимаясь ко мне. — Наполнить эту киску до предела.
Я застонала и сильнее прижалась к нему, ощущая, как по телу разливается тепло. Он собрал верёвки, и потянул, прижимая мои руки к животу, в то время как продевал верёвки через мои ноги и удерживал их на бедрах. Весь мой вес приходился на голову и одно плечо. Было больно, когда верёвки врезались в кожу, а лицо в дешёвые грубые простыни.
Затем он провел языком по моему клитору, вибрация его стонов пронзила мой пирсинг, разрушая меня. Слова лились из меня
беспорядочным потоком, когда он позволил мне прижаться к его лицу, его язык ласкал мой клитор, дразня его, а его нос прижимался к моей дырочке. Тяжело дыша и вскрикивая, я разрывалась на части в беспорядке судорог и боли, не сводя глаз с маски, которая смотрела на меня во время моего оргазма. Он лизал меня сквозь нее, впитывая каждую каплю моей жидкости, когда я опустилась обратно, потная и запыхавшаяся.
Твою ж ма…
Он ввел в меня сразу три пальца, заставляя мою киску судорожно сжаться. Теряя равновесие я упала вперед, утопая в простынях.
— Ты возьмешь еще, — прорычал он мне в спину, приподнимая меня и сгибая в неестественной позе с помощью этих веревок, заставляя мою задницу приподняться еще выше.
— Ты возьмешь их все.
— Да, да, да, — захныкала я, покачиваясь на его пальцах… кажется, без перчаток.
Не прекращая вводить их, он снова укусил меня за ягодицу.
— Ты такая вкусная, моя маленькая куколка, — сказал он мне.
— Везде, — его язык вернулся к моей задней дырочке, отвлекая меня, пока он вводил четвертый палец в мою киску. Это было больно, почти невыносимо. Я и раньше пользовалась игрушками, фаллоимитаторами в форме кулака, но никогда не вводила их до конца, всегда кончая раньше, чем у меня появлялась такая возможность. Ну и ладно, я была одна, и единственной целью было кончить, смысл еще напрягаться?
— С тобой так приятно играть, — сказал он, почти про себя, прежде чем прильнуть к моей попке, искусно посасывая дырочку до тех пор, пока я не закричала. Это было так интенсивно, так грязно и разрушительно. Как я могла вернуться к нормальной жизни после этого?
— Хорошая маленькая куколка, покатайся на моем лице, прими каждый палец.
Я так и сделала, покачивая бедрами и скользя задницей по его языку, пока он двигал им, постанывая, рыча и бормоча слова похвалы. Напряжение в моей киске начало ослабевать, мышцы привыкли, и удовольствие вытеснило боль.
— О, черт, — выдохнула я, двигаясь с большей энергией, чтобы повторить его движения. — Хозяин, это… это…
— Знаю, — только и сказал он. — Думаю, ты почти готова.