– Дорогу! – прокричали ему позади.
Старик прижался к стене ближайшего дома и пропустил целую толпу из женщин, мужчин, детей, даже несколько собак бежали радостно повизгивая. Шумная делегация промчалась, но эхо их голосов застряло в тесных улицах, перепрыгивая от дома к дому, возвещая о великой потехе, что готовилась неподалёку.
Над стариком распахнулось окно.
– Приехали? – спросили его сверху.
– Кто?
– Как кто? Цирк!
– Цирк… - повторил старик, припоминая что-то подобное.
Человек махнул рукой и закрыл окно. Миг спустя он выбежал на улицу, накинув плащ и шляпу, и пустился вниз по дороге.
Старик немного подождал и пошёл следом. Серые стены домов, влажные от недавнего дождя, непривычно звенели от смеха. Казалось, где-то впереди варился огромный котёл, полный людских голосов и причудливой музыки, от которой хотелось немного приплясывать на каждом шагу. Старик вывернул на окраину города – в то место, что некогда было рыночной площадью, но за последние несколько лет опустело, поросло сорняком и развалинами, что до сих пор разбирали на кусочки местные.
Но в тот день памятник разрухе изменился до неузнаваемости: кругом стояли цветные шатры – большие и маленькие, палатки, между которыми сновал разный народ. Каменные останки старых зданий превратились в удачную подпору для лавок торговцев всякой всячиной: зелья и лекарства от смерти соседствовали с запечёнными яблоками и жареной на огне курицей. Кругом бродили артисты, кто-то зазывал зайти в синий шатёр и увидеть шестирукого мальчика, привезённого из далёкой пустыни, где тот почитался за божество, кто-то заманивал в небольшой шатёр, раскрашенный зодиакальными сюжетами, в котором сидела гадалка и сверкала из темноты золотыми кольцами, коих на каждом пальце было по три-четыре штуки. Среди гостей бродила группа музыкантов, что играла знакомые всем мотивы, полные тихой тоски по забытой детской радости.
Но старика привлекло другое. Среди яркого и звонкого сумасшествия, он приметил деревянную куклу в человеческий рост, стоящую возле самого крупного шатра. Мастер подошел поближе. Кукла подняла голову и через приоткрытый неподвижный рот вырвался голос: Удивительное представление неживых артистов! Но труппа не из трупов, а из кукол! Проходите, люди к куклам! Проходите…
Пока старик думал мимо прошла группа людей, та самая, что повстречалась ему недавно на узкой улице. Группа заметно разрослась. К ним примкнул человек в плаще и шляпе и еще несколько молодых людей, где-то изрядно напившихся. Старик ещё раз посмотрел на куклу, что-то прикинул про её устройство и зашёл в шатёр.
Он не видел, чтобы хоть кто-то проходил внутрь, кроме той группы людей, однако на скамьях повсюду сидели люди. Одиночки, парочки. Одетые на один манер, одного роста, одной комплекции. Замершие и тихие. Шумная же компания, кажется, не обратила внимание на этот паралич среди других зрителей и бросилась на места ближайшие к, наспех сколоченной, или скорее собранной, сцене. Старик же сел поближе к выходу, из-за еще не до конца оформившегося, но уже тихо ноющего где-то между желудком и сердцем, чувства тревоги. На сцену вышел человек в маске. Он шел, опираясь на трость, прихрамывал на правую ногу. Одет он был в просторный чёрный плащ, лицо скрывала белая маска, изображающая человеческое лицо, застывшее в вычурной спастической улыбке.
– Добрый вечер, – сказал человек, но голос его зазвучал со всех сторон.
Шумная компания тут же замолкла и завертела головами.
– Перед вами выступят артисты, что каждым своим жестом служат воле лишь одного существа, и, будучи лишёнными искры самосознания, по сути своей являются чем-то вроде сложноорганизованных конечностей повелителя. Конечности, отделённые от тела, слепые инструменты, что работают по воле мастера.
Человек ударил тростью по полу, на сцену медленно вышли автоматы, точно маршируя, они вскидывали ноги и с грохотом роняли на деревянный настил. Так они прошли вокруг церемониймейстера и ушли обратно за сцену.
Компания одобрительно загудела.
Церемониймейстер ударил тростью дважды. Откуда-то сверху показался автомат, похожий на примата, сутулый, с длинными конечностями. Видимо, он все это время прятался в складках шатра. Автомат сбросил верёвку и скатился по ней, после чего прыгнул к ближайшей скамье, на которой сидели подвыпившие молодчики, один из них рухнул назад, второй попытался отстраниться от причудливой куклы: он выставил руки вперёд, но кукла лихо прыгнула вверх и снова пропала в складках шатра, а нетрезвый зритель рухнул лицом вперёд. Остальная компания засмеялась, но замолчала, когда церемониймейстер вновь постучал по сцене. Уже трижды.