Только на втором этаже вдовьего дома, за закрытой дверью, закрытыми и занавешенными окнами, его разум замедлил параноидальных ход. Старик стал дышать глубже, прислушиваясь к все более редким ударам сердца, которое отдавало пульсацией в животе. Когда страх отпустил органы, старик лёг на кровать и прислушался к звукам с улицы. Кто-то шёл мимо дома. Кто-то тихо пел матерную частушку. Скрипели деревья под окном - привычный древесный стон, изученный до безразличия за эти пять лет. А потому старик насторожился, когда среди знакомого стенания древесных тел, он услышал другой скрип. Откуда-то сверху. С чердака?
Старик выглянул из комнаты, со стороны лестницы, что вела на чердак тянуло сквозняком. Он прошел вдоль стены, заглянул наверх. Синий лунный свет проникал сквозь открытое окно чердака и падал на верхние ступеньки старой лестницы. Мастер наступил на первую ступень, и та скрипнула, не предательски, скорее – настороженно, точно пыталась его отговорить от второго шага. Но мастер сделал второй, третий…
На чердаке, среди хлама, укрытого то ли простынями, то ли паутиной, заполненной пылью, среди воспоминаний чужой жизни, погребённой под налётом безразличия мирской суеты, не нашлось ни одного живого свидетеля. Мастер обошел залежи из останков неодушевленных жизней, боясь обнаружить среди них нечто такое же неживое, но до ужаса похожее, на человека. Однако грязные и тёмные, а местами и выбеленные лунным светом, закутки, если и хранили какие-то секреты, то в ту ночь выдавать их не собирались.
Он выглянул в окно, оглядел окрестные улицы, присмотрелся к тёмным тупикам, что глядели на него в ответ вертикальными чёрными зрачками, затем закрыл окно и побрёл обратно. Когда он сошел вниз по лестнице, скрип повторился, но уже из его комнаты. Старик прошел, прижимаясь к стене, точно стремился слиться с ней в одном неподвижном силуэте, до самой комнаты, взял дверь за ручку и тихо повернул, но та не поддалась. Это предательство механизма обожгло руку. Он точно не запирал дверь. Кто-то закрыл её изнутри? Старик попытался открыть дверь ещё раз, но ручка так и осталась на месте, издевательски отражая отполированной головкой неизвестно откуда взявшийся лучик света.
Шум внутри комнаты усилился. Что-то буквально стучало по полу десятком конечностей. Будто в комнату пробралось огромное насекомое и теперь не знает, как выбраться обратно в чудесный мир, его породивший. Старик задёргал ручку, попытался высадить дверь плечом, но лишь заработал сильный ушиб, да что-то подозрительно хрустнуло в области локтя. А шум внутри усилился, неведомое насекомое громило комнату изнутри.
С первого этажа донёсся голос Старухи. Впервые не злобно-ворчливый, а испуганный, слабый.
– Что там такое? Что творится?
Мастер побежал к ней. Стал требовать запасной ключ от двери, на что вдова указала пальцем в сторону тумбочки под окном, а сама не могла оторвать глаз от потолка, по другой стороне которого нечто носилось, переворачивая мебель, и, кажется, вырывая половицы.
В кромешной темноте старик не смог найти в связке из десятка ключей свой, а потому взял все и побежал наверх. Первый ключ не влез в скважину, второй был сколот, отчего застрял внутри – пришлось тащить обратно со всей силы, третий же ключ хоть и подошел, но никак не проворачивался внутри. Наконец четвертый. Но стоило только старику провернуть подходящий ключ, как за дверью – и во всем доме – воцарилась тишина. Точно ночь проникла в его комнату, укутав гипнотическим саваном тварь, что бушевала там мгновение назад.
Мастер толкнул дверь, сквозняк ударил по лицу, занавески хлопали по пустому столу, на котором лежали прежде инструменты старика. Он подбежал к окну. Где-то далеко по улице шла группа существ. Они шли в такт, но маршировали не как солдаты, а как отряд калек, связанных невидимыми нитями чудной болезни. Позади них шел тот самый церемониймейстер. Он нёс что-то в руках, но со спины нельзя было разобрать.
– Эй! – крикнул старик.
Отряд калек замер. Церемониймейстер тоже остановился, обернулся и мастер увидел в руках у того своего нового автоматона.
– Нет! Нет, нет, нет…
Старик кинулся к шкафу, открыл дверцы. Пустота ударила по глазам. Мастер побежал вниз, выбежал на улицу, но воры пропали. Он бежал дальше, бежал в сторону цирка. Заглядывал во все попадавшиеся подворотни, стучал в закрытые двери, пытался растрясти пьяниц, что дремали в переулках. Ничего, ни следа. Запыхавшись, он выбежал на старую рыночную площадь, что недавно оккупировал бродячий цирк. Его встретили каменные развалины, примятая трава и цветастые обрывки шатров и палаток. Да двое сумасшедших, что скакали друг на друге и отвешивали поклоны видимым им одним зрителям.