– Продолжим?
– Делай, что должен… – сказал старик, зажмурив глаза.
Глухой удар. Точнее стук остановил стражников. Они переглянулись. Один из них подошёл к двери, сдвинул в сторону крохотную заслонку, что скрывала происходящее внутри будки от любопытных глаз.
– Ну? – спросил того второй.
– Кажись, командир, – сказал первый, закрыв заслонку.
– Так открывай.
– Странный он какой-то. Поплывший что ли…
– Да ты без пива пьян? Отойди!
Стражник оттолкнул товарища и также открыл заслонку. Послышался хруст, будто собака раскусила хрящ. Стражник вытянулся, ноги его задрожали, руки вытянулись вниз, кисти сами собой сжались в кулаки и завернулись внутрь. Так он простоял пару мгновений, после чего рухнул на пол с золотыми ножницами, загнанными по самые ручки в правый глаз. Другой стражник подбежал к товарищу, но смог только уловить последний вздох да приметить удивление, что растворилось в уцелевшем глазу мертвеца.
– Ну, блядь ты такая… я тебя сейчас…
Единственный выживший из троицы, выхватив однозарядный пистолет, ринулся к двери, рванул ту на себя и выбежал в темноту.
Раздался выстрел. Судя по звуку, пуля угодила в дерево. Завязалась драка. Мастер так и сидел на полу в луже холодной воды, к которой тихо подползала лужа крови от головы убитого стражника. Старик никак не мог отвести глаз от золотых ножниц, погруженных в глазницу, точно ручка в чернильницу.
Звуки схватки затихли. Перед будкой появилась тень. Первое, что приметил старик – это синий мундир, явно слишком большой для того, кто его надел. Потом показалось лицо. Лицо главы, скорее похожее на протухший овощ, готовый растаять под тяжестью собственной гнили. Лицо главы плыло, щеки и губы последнего безжизненно свисали, веки также наполовину закрывали глаза, лишённые эмоций. Воротник мундира был черный от крови, на самом деле, все одеяние было в пятнах, но верх мундира кровь повязала алым фартуком.
– Вы целы? – спросил автомат из-под лица главы.
– Что же ты наделал?
– Я вас спас.
Автомат стянул с головы маску из кожи мертвеца. Деревянное бесчувственное лицо было алым, точно, его пытались покрасить. Из-за лысой головы, он казался ребёнком, что только покинул утробу, ещё хранящий на себе следы первородного греха.
– И убил троих…
– Ради вас.
Старик встал, когда лужа крови от головы стражника почти коснулась его ног.
– Я должен тебя выключить.
– Что?
– Подойди ко мне, - старик протянул автомату руку.
– Я не понимаю, я же…
– Подойди! – крикнул Мастер.
– Вы были в опасности, и я…
Мастер шагнул перед, выдернул ножницы из головы стражника и замахнулся на автоматона, но поскользнулся и упал на четвереньки рядом с телом. Старик несколько раз пытался подняться, но лишь скользил руками и ногами перемешивая кровавую лужу. Наконец, он опёрся об тело стражника, схватил мокрыми от крови руками, выпавшие при падении, ножницы и поднялся. Но автоматон пропал. Возле будки Мастер увидел только окровавленный мундир и растянутое человеческое лицо, а неподалеку лежал ещё один стражник: изо рта у него торчала рукоять пистолета.
Он побрёл тёмными переулками к набережной, где его ждала лодка. Нанятый контрабандист удивился, когда старик явился мокрый и побитый, да ещё и без указанных в письме ящиков. Денег у старика при себе тоже не было, но контрабандист принял в оплату золотые ножницы, о крови на них спрашивать не стал, уповая на золотое, как и оплата, правило о соотношении количества знаний с количеством сна.
В городе же потом долго ходили слухи: о чудесном представлении с живыми куклами, что теперь хранились в подвале театра, и никто не знал, как вернуть их к жизни; о погибших стражниках, с одного из которых сняли кожу; да о неведомом существе, что иногда встречалось в тёмных переулках квартала бедняков. Поговаривали, что существо это было бесполым, будто бы сделанным из дерева. Те, кто видел его на самом деле, рассказывали, что существо это просило их раздеться до гола и отпускало, говоря, твоя кожа не подойдёт.
II
С тех пор прошло немногим больше пяти лет. Ночь живых марионеток, что прогремела колоколом кошмара, была три года назад, но свидетели тех событий до сих пор просыпались по ночам, глядя с безумной искрой в глазах в темноту углов своих жилищ. До старого Мастера дошли слухи, что в городе, где он дал последнее выступление, из витрин магазинов пропали все манекены – до того город пропитался страхом после встречи с толпой бесчувственных марионеток, послушных неизвестному в маске из лоскутов человеческой кожи. Вопреки россказням погиб во время той ночи лишь один человек – управитель театра. Десяток зрителей получил несколько синяков и пару ссадин, но только потому, что толпой ринулись к закрытому выходу. Еще одна старушка сломала бедро в той давке, но она могла сломать его от любого сильного чиха – так она была стара. Марионетки же утащили мертвого управителя в закулисье, куда проследовал и неизвестный в маске из человеческой кожи. Вскоре зрители высадили дверь и сбежали, а спустя пару минут здание охватил пожар. Уже потом, разгребая пепелище, нашли останки почти всех марионеток и тело управителя. Многие врачи потом осматривали изувеченный труп, но так и не могли сказать наверняка: кожа последнего сгорела или её сняли перед тем, как огонь пожрал остальное?