Разные истории доходили до старого Мастера с бродячими торговцами, что частенько проходили через крохотный приграничный городок, где старик поселился. Подрабатывал он часовщиком, но часов в городке толком не было, а потому он брался за восстановление устройств не столь хитрых, но таких же самодостаточных, как швейные машинки, ткацкий станок – единственный на всю округу, и типографскую машину, что ломалась быстрее, чем Мастер успевал вернуться из типографии домой. Жил он на втором этаже у одной вдовы, что со смертью супруга расцвела ядовитым растением, однако переставала прыскать ядом каждое второе число нового месяца – в день оплаты за проживание.
В общем, своим нехитрым существованием Мастер был доволен. Работа ему нравилась, местные большую часть времени не раздражали, а приезжие иногда даже веселили. Особенно тщательно он слушал истории про злодея в маске из человеческой кожи, а истории о нём последнее время приходили из самых разных уголков. Все рассказчики, как один, отмечали демоническое спокойствие злодея, а также одержимость последнего поиском кого-то или чего-то.
Ближе всего старый Мастер общался с почтальоном. Они частенько сидели на лавке, возле конторы. Мастер со свёртком, почтальон с трубкой, полной вонючего табака, от которого дым казался зелёным, хотя усы служащего с каждым днём становились всё желтее.
– Что же это тебе присылают? – спросил однажды Почтальон.
– Детали.
– Хм. Для чего?
– Собираю кое-что.
– Часы?
– Можно и так сказать.
– Сложный, должно быть, механизм.
– Сложнее не бывает, – сказал Мастер и сменил тему: – Слышал, в город цирк приедет.
– Тут и так полно этих артистов, – сказал почтальон и сплюнул горькую гущу на пол.
– Настоящий цирк. С шатрами, животными. Фокусники, клоуны…
– Не думал, что ты любишь цирк.
– Я когда-то и сам выступал.
– Брешешь!
– Конечно, – сказал Мастер, похлопал почтальона по плечу и побрёл прочь.
– Не приедут они! – крикнул почтальон в след.
– Увидим, – не оборачиваясь, крикнул Мастер.
– Вот и увидишь.
Старый Мастер помахал рукой и скрылся за поворотом.
Всё то лето город полнился слухами о приближающихся гастролях нового цирка, что не гнушался посещать даже такие захолустные места, как это приграничное поселение, переполненное размеренной скукой, с щепоткой сонного забытья. В конце концов, кажется, люди поверили настолько, что стали готовиться к прибытию цирка, хоть никаких писем, приглашений или билетов никто не получал. Не один бойкий зазывала не прокричал о скором приближении. Лишь парочка городских сумасшедших скакали друг на друге на небольшой площади перед домом градоначальника, рассказывая прохожим, что готовятся выступить в цирке будущей осенью.
Мастер вернулся в своё жилище на втором этаже вдовьего дома. Прежде чем открыть свёрток, он повесил перед дверью, на вбитые им же самим гвоздики, широкую простыню - защиту от любопытных вдовьих глаз. Прислушавшись к тишине старого дома, он прошёл за рабочий стол и вскрыл конверт. Внутри лежали несколько шестерёнок разного размера, пара золотых стабилизаторов, крохотный крючок зигзагообразной формы, четыре крохотных механизма, похожие на арфы, только с ручками, как у шарманки. Мастер аккуратно расположил всё это на подносе, который хранил в ящике стола, и направился к шкафу. Подвинул ногой стул и сел, положив поднос на колени. Он обратил внимание, что на полу появились борозды от таких перемещений мебели. Открыл шкаф, положил поднос с деталями на одну полку, зажег лампу, расположенную в держателе внутри дверки шкафа. Из тени бывшего хранилища одежды показался деревянный бюст. В отшлифованных линиях будущего тела автоматона угадывалась женская гибкость и стать. Лицо сужалось книзу, широкие глаза смотрели вниз с застывшей тоской, тонкая шея слабым стеблем клонилась вслед за взглядом.