Следственные действия затянулись. Когда, наконец, все было осмотрено, сфотографировано, описано, зафиксировано, запротоколировано и подписано, а труп увезен, Шевчук, чувствуя, как ноги становятся ватными, а голова тяжелой, вышел вместе со всеми на лестничную клетку.
Следователь приготовился вновь опечатать дверь, когда участковый его остановил и обратился к Шевчуку:
- Ты балкон-то закрыл?
- Нет… забыл…
- Иди закрой.
Шевчук вернулся, проскочил через комнату и стал поворачивать ручки балконной двери, как вдруг почувствовал, что в спину ему кто-то смотрит. Он быстро обернулся, и сердце екнуло: все куклы глядели на него. И под этими мрачными, недобрыми взглядами он невольно задрожал.
Широким шагом пересек комнату – куклы следили за ним, поворачивая головы, и казалось, вот-вот набросятся. Он видел, как глаза их сверкают, и пальцы тянутся к нему. Внезапно дверца шифоньера, скрипнув, чуть отворилась, и из щели раздался приглушенный детский плач.
Шевчук, пораженный, протянул было руку, чтобы открыть шкаф, как вдруг заметил на личиках кукол выражение ожидания и скрытого торжества. Они будто подталкивали его:
- Ну же, открой, посмотри…
Еще не успев это осознать, он ощутил, что опасность становится смертельной, и бросился прочь.
Он выскочил из квартиры, чуть не сбив с ног следователя, и кинулся вниз по ступенькам.
- Зеленый еще, - усмехнулся участковый, - поди, трупаков не видел до этого…
-
Конец