Он чешет густую бороду, трёт безусые губы и смеётся.
3
- Это же просто, - говорит Выш, когда они идёт к больнице. – Полина в коме – у неё голова всмятку. Остаётся охранник, который мог порезать тормоза, понимаешь? Проще простого! Останется только узнать мотив, зачем ему убивать начальницу?.
- А там и денежки!
- Кстати, сколько там Ивстигнеев платит за это дело?
- Вывалит пару сотен, не переживай!
- Звони ему, пусть готовит деньги.
Больница – белоснежный приют. Грязь с улицы остаётся на пороге. Шуршание гладких бахил, тишина, статные тётеньки в гардеробе, чистенькие медсёстры. Выш замечает, что все они с маленькими грудями и невыразительными ягодицами. У некоторых кривые ноги, но у всех – милые лица. Их лица можно фотографировать под тёплым светом, их лица можно сочетать с обнажёнными декольте. Ему захотелось измазать их декольте янтарным мёдом, чтобы он тёк ровными гладкими каплями.
- Выш, ты снова задумался, да?
Баркас уводит его в сторону от толпы. Людей много. Баркас привык к своему дому, к сараю с хрюшками и в толпе ему не по себе.
- Нам нужна палата с охранником, - задумчиво говорит Выш.
Он замечает, что люди кругом одинаковые, чёрные.
Где, как не в больнице, витает самый главный страх о человеческой хрупкости? Все они, скорее всего, чем-то болеют. Мужчина с проваленными вглубь глазами и потрескавшимися губами. Возможно, рак, или почки. Женщина в коляске, у неё перебинтована нога и рука, старый дедушка толкает коляску сзади и шаркает тяжёлыми ногами по кафелю. Девочка лет шести с перебинтованным глазом, грустно сидит на лавочке, пока мама ругается в регистратуре с бабушкой; бабушка тяжело опирается на палку, крючится, но пытается перекричать весь мир. Кассирша в маске, у неё красные глаза, подцепила где-то вирус. У входа толстому мальчишке мама надевает бахилы на ногу; ниже живота у него болтается перекатывающийся пузырь, пальцы непомерно распухшие, глаза прикрыты от наползающих снизу щёк. Мимо пробегает худая маленькая женщина, её глаза за аккуратными очками в слезах; наверное, узнала о неизлечимой болезни.
- Выш, ты чего? – шепчет Баркас.
- Всё хорошо, всё хорошо, - шепчет Выш и пытается на смотреть на больных, покалеченных, сломанных людей.
Но они везде. Везде. Везде.
Его плеча кто-то касается, и Выш вздрагивает. Он оборачивается и замирает. Он убирает волосы с глаз, чтобы лучше разглядеть её.
Это врач, но совсем другой. Врач из тех больниц, где не умирают, где болеют только простудой, когда по утрам – сытная еда, вкусные сиропы от кашля и тёплые руки. Врач больницы, которая не знает, что такое простреленные коленные чашки, вывернутые челюсти, раны от ржавых отвёрток. Врач именно той больницы, в которую не совершают паломничество окровавленные маньяки, их жертвы, полумёртвые бандитские пешки. Как только наступает ночь, они не переступают порог этой больницы. Врач той самой больницы, которой нет в их городе, и никогда не будет.
Она чуть ниже Выша ростом. Левая часть её головы выбрита, а окрашенные в пепельно-белый цвет волосы уложены на бок. Они касаются лакированными кончиками серо-зелёного большого глаза. Миндаль. Выш представляет миндаль, когда смотрит ей в глаза.
- Добрый день, - улыбается она. – Мне сказали, что вы представители полиции.
- Ёмана, как нас окрестили! - надувается Баркас.
Всё, что в ней есть – это крепкое маленькое тело, небольшие круглые груди и длинные сильные ноги. Она в чёрной юбке до колен и белом халате, который напрягается на бёдрах. Выш сразу видит её ракурс, её ногастое существо, её паучью грацию.
- Это мы, - говорит он. – А вы…
- Главврач, - улыбается она ровными губками. – Диана.
Рука тёплая, крепкая, Выш с удовольствием жмёт её.
- Ваш полицейский заезжал сюда, - говорит она, и Выш прислушивается к её голосу.
Серебристая нотка и прогорклый жир. Что-то такое. Он не может разобрать, на что похож голос Дианы.
- Такой мелкий сосунок, да? – спрашивает Баркас.
Они входят в лифт, и Диана нажимает на кнопку «7». Лифт трогается.
Выш смотрит на её бритый затылок, и на то, как красиво уложены волосы.
- Вам нужно повидать Романа Нанко.
- Херась имя! – смеётся Баркас. – Это тот, выжимший?
- Его хозяйке повезло меньше. Черепно-мозговая, я оперировала её. Глубокая кома. Всё в крови было, вы бы видели! Руки по локоть в кусках мозгов! Во так!
Она задирает руки и показывает, покуда была кровь. Выш представляет чью-то кровь у себя на коже и холодеет. Отвращение. Яростное отвращение. Чужая кровь из миллиона бактерий, чужая кровь – это зло. ВИЧ подхватывают благодаря переливанию крови и врачам-мудакам. Но, мудаки есть везде, а вирус содержится именно в крови. Парень четырнадцати лет, укус собаки, потеря крови, переливание, ВИЧ. Заметка от 23 июня, две тысячи третьего года. Девушка, двадцать три года, затяжные роды, переливание крови, ВИЧ. Заметка в журнале «Н.Л.ОУ» от 7 октября этого года.