Ольга слишком весёлая. Друзья часто говорят ей, что она изменилась. Это всё счастье, - смеялась она. Она смеялась и прижимала к себе сына, так сильно, что тот краснел. Видите, - говорила она, - мы так любим друг друга!
Она дышала на Выша запахом виски и колы. Она катала кубик льда по голой груди, отчего соски её были твёрдыми и холодными. Она заставляла целовать свою грудь, а он не хотел, потому что Ольга была слишком весела и смеялась, как ненормальная.
Что с тобой, - спрашивал он.
Я просто люблю тебя, и мне очень хорошо!
А он только злился, но ничего не мог сделать.
- Ты снова ходил утром в этот сарай! – гневно говорит Копир из темноты. – Глупец! Глууууупеееец!
Он воет, будто волк, и Выш ждёт.
- Никаких вечных жизней не будет, Лёшенька, - Копир говорит сквозь зубы, тянет слова, чмокает слюной. – Это бред. Отключи их.
- Ты знаешь, что я не сделаю этого, - говорит Выш.
Копир вздыхает, слышится бульканье воды в его маленьких неразвитых лёгких.
- Ты делаешь из их жизни посмешище! Их уже прибрали к рукам иные миры, только ты, как вредный ребёнок, ухватился за кончики их пальцев и не желаешь отпускать! Ты сам держишься за прошлое! И держишь их!
Голос Копира становится совсем тихим:
- Я видел, во что они превратились. В куски сморщенной кожи. Отключи их!
- Я не сделаю этого, - повторяет Выш и старается быть спокойным. – Хоть тысячу лет…
- Ты держишь их, чтобы удовлетворить собственный эгоизм! Ты держишь их, и это будто помогает тебе не сойти с ума окончательно. Для тебя они не умерли, но это ошибка! Ооооошиииибкаааа!
Вой Копира пляшет по стенам, как диск в аэрохоккее.
- Они умерли.
- Нет.
- Умерлииии!
- Я пришёл не за тем, чтобы ты мне читал нотации! – говорит Выш. – Освободи меня от этого, идёт?
Копир молчит. Его кривой рот закрыт, но слышно булькающее дыхание, словно где-то недалеко варится похлёбка. Пахнет гарью, жареным луком и немного гнильцой.
- Я нашёл ту девку, фото которой ты мне присылал днём, - говорит Копир. – Её зовут Нина. Есть муж и двое детей. Мальчик шести лет и девочка девяти. Нина продавцом в супермаркете, подрабатывает танцовщицей в «Ряби». Работает до двенадцати, если поторопишься, сможешь поймать её.
Копир протягивает из темноты фотографию. Выш берёт её из маленькой бледной руки Копира.
- Каково это – любить красоту, когда сам себя держишь в уродской грязи? Это твой выход? Твоя отдушина? – булькает Копир.
- Спасибо тебе, - говорит Выш.
- Береги себя.
2
- И чего ты увидел такого во мне? – спрашивает Нина. – Я слышала о твоём агентстве. Сколько семей ты разрушил?
- Неверность – хуже предательства, - говорит Выш.
- Кто его разберёт? – фыркает Нина. – Бабы – они такие, позлились, да перестали. А тут ты со своими доказательствами, фотографии, там, всякие или, чего хуже, видео! Как тут не разведёшься, даже если и не хочешь особо? Отовсюду же – мораль!
Выш смотрит. Нина легко и непринуждённо раздевается. Тонкая талия круто уходит в широкие бёдра. Слишком широкие. Так женщин изображали древние греки на кувшинах. Кожа без целлюлита, но не подтянутая, как у спортсменок. Кожа здоровой женщины. Она остаётся в красных трусиках-шортиках.
- Кто бы мог подумать, что ты фотограф! Мой вообще такого не понимает, глухой он у меня…
Она оборачивается. Она смотрит на Выша простыми глазами, улыбается простыми губами и расстёгивает лифчик.
- Он не понимает, что бабе, порой, хочется разных конфет. Сегодня – сухую карамельку, завтра – нежное птичье молоко, а иногда мощный шоколадно-кремовый батончик. Кто ж виноват, что мой Лёнька – это карамелька. Мужик не может быть сразу несколькими видами конфет, а бабе охота разных.
Выш настраивает камеру. Он выставляет свет. Он не хочет, чтобы в кадр бросалось простое лицо Нины.
Нина снимает трусики. На её лобке – редкий пушок. Её лобок образует ровный треугольник.
- Говори, - улыбается она.
Её грудь – не круглая, она слегка вытянута, но это потому, что у Нины есть двое детей. Но эту грудь всё ещё приятно ласкать и целовать. Выш гонит от себя такие мысли, но чувствует знакомый приток энергии, которую нужно распределить по всему телу. Эта энергия любит стекать вниз, как тяжёлая магма, и концентрироваться в паху.
- Немного левее. Хорошо, - командует Выш. – Правое бедро вперёд, коснись его двумя пальцами. Нежнее, не дави.
Свет обволакивает её талию, её мягкий живот, её лобок, её ноги и бёдра…