Тела в капсулах плавают. Их глаза закрыты. Их белые лица похожи на плохо вылепленные подобия людских лиц. В их вены, в их отверстия вставлены трубки с питательным жидкостями.
Счётчики на экране показывают, что всё в норме. Счётчик напоминает, что Выш может в любой момент отключить их. Красная кнопка всегда мигает и готова к действию.
«Но помните, что денежные средства, в таком случае, возвращены не будут. Поставьте ниже вашу подпись и дату».
«Алексей Вышецкий. 24.01.2019».
6
Выш смотрит сквозь лобовое стекло на трухлявый деревенский дом с пристройками. Пристройки сделаны из ветхого материала, который погрызли термиты и муравьи. Пристройки вделаны в дом с неподходящих ракурсов, словно тот, кто его строил, вообще не знал, как должно выглядеть человеческое жилище.
За ветхим забором бродят тощие куры и клюют собственное дерьмо. Жирная свинья, вокруг которой кружат на ветру белые перья, лежит в красной кроваво-грязной луже. Курицы держатся от свиньи подальше, хотя розовая матка вдоволь насытилась нерасторопными домашними птичками и не собирается двигаться в ближайшие часы. Двор завален ржавыми бочками, шинами, досками, стеклянными банками, кучами щебня, песка, угля, тряпками, у забора слева накрыт серым пологом древний драндулет с тремя колёсами.
У покрытой дермантином двери стоит высокий парень. У парня длинная шея, остро-очерченный кадык, такой же нос, маленькие глазки, пришитые к лицу чёрными ниточками-зрачками. Голова его брита. На парне белая майка. Она свисает вниз с тощих плеч. На парне – выцветшие голубые джинсы и кирзовые сапоги по колено. Сапоги испачканы дерьмом. Парень чистит ржавый револьвер системы Нагана. Язык парня зажат между зубами. Впалые щёки красные, глаза навыкате.
- Бедного паренька заставили скоблить говно с этой железяки, - искренне жалеет его Баркас. – Прежде, чем он выстрелит, люди изобретут пилюльки для вечной жизни.
- А ты же говоришь, что этого никогда не будет, - замечает Выш.
- Эта шутки всё у меня. Конечно, не будет.
Выш нервно стучит пальцами в перчатках по рулю.
- Этот паренёк совсем забыл, накой-та его туда прислонили, - говорит Баркас. – Морду-та подыми!
Но парень не видит машину, которая вплотную подъехала к забору.
- Может, там никого и нету?
- Обманул твой сосунок? – спрашивает Выш.
- Яйца отрежу! – скалится Баркас и потирает бороду.
Выш выходит. Он специально громко хлопает дверью. Парень чуть не откусывает себе кончик языка. Пистолет падает у него из рук прямо в куриное дерьмо. Наждачная бумага, которой он чистил оружие, так и остаётся в его скрюченных длинных пальцах. Парень нащупывает ручку сзади и открывает дверь.
- Баркас! – кричит Выш. – Достань там из багажника… кажется, папа дома.
Заброшенный дачный посёлок утопает в густой зелени. Небо пытается разорвать свинцовые оковы, которые скрыли его от людских глаз. Всё, что ему удаётся, - это небольшие прорехи в серых латах.
Покосившиеся дома кругом. Повесившиеся на заборах плющи, располневшие и ощетинившиеся от одиночества яблони, улёгшиеся спать под сорняковые одеяла огороды и садики.
Нравы здесь под стать глухим, гнилым, заросшим участкам. Свидетели дерзких ограблений, оргий, издевательств и выбивательств денег – лишь тощие волки из ближайших лесов, да повадившиеся за отожравшимися мышами филины.
Ух-ху! Ух-ху! – подбадривают они, похожие на сытых зрителей у ринга.
Первым выходят «шестёрки» Гуливера. В чёрных галифе, потёртых кожаных куртках с ржавыми клёпками на рукавах. Их головы похожи на соломенные кучи глянцево-чёрного цвета. Уши скрыты нестриженными волосами, а лицо – серой щетиной. Они маленькие, но коренастые, с кривыми ногами, как у борцов. Они держат криво сделанные обрезы, стволы которых точно такие же ржавые, что и Наган того паренька.
- Кт-то? – заикается один из них. – Об-боротни? Де форм-ма?
Их оружие поднято. Выш видит плохо сработанное дуло. Эти придурки скорее останутся без рук или глаз, прежде чем застрелят кого-то.
- Форму дома оставили, - говорит Выш. – Испачкались, когда пакет с подарком под мостом ловили.
Эти двое смеются. Их рты – огромные чёрные дыры с немыслимой гравитацией и запахом. Пахнет помётом, и Выш представляет, что это запах из ртов обросших гиен, что тычут в него обрезами.