Выш закапывает нос, потом орошает горло и полость рта дезраствором, который заказал пару недель назад. Восточное средство из спинного мозга какой-то морской твари. Убивает все известные микробы, плюс – способствует повышению иммунитета. В последнее время южная часть города страдает от новой разновидности гриппа.
Заметка от позавчера, две тысячи двадцать четвёртый год. Мужчина умер, не приходя в сознание. Температура сорок и два держалась пять дней. Мужчина ждал, когда организм справится с вирусом. В результате лопнуло сердце – не выдержало нагрузки.
Двухэтажный склад – это и есть Семёнова десять-двадцать пять. Склад давно заброшен, стёкла в деревянных окнах выбиты. На окнах висит плёнка, похожая на омертвевшую кожу, выгибающая от ветра, который гуляет внутри склада. Склад огорожен бетонным забором, но там, где когда-то были ворота, остались только ржавые петли, покрытые мхом и грязью.
Двор заставлен ржавыми бочками, отовсюду нагромождены кучи гнилых досок, тряпок и стёртых шин.
- Ну… местечко подходящее для нашей куколки, ага? – Баркас приглаживает шевелюру.
Он помят изрядно – борода торчит в разные стороны. Зинка, похоже, не успела почистить костюм, и на груди пиджака видны вчерашние капли от клубники.
Выш слышит, как по дороге к складу крадётся машина. Она переваливается с боку на бок. Мигалки пульсируют синим цветом, но сирена выключена. Белый джип с чёрными полосами на дверях останавливается, его капот клонится в канаву.
- Ивстигнейчик, - говорит Баркас.
Баркас сосёт конфету, которая звонко стучит о его жёлтые зубы. Баркас причмокивает.
Полицейские выскакивают из джипа. Впереди бежит Ивстигнеев в дешёвом костюме. Безликий майор полиции, думает Выш, ведь он выглядит, хуже самого неприметного вора. Всё, что есть в Ивстигнееве – его костюм, его голубоватая рубашка, его дешёвый галстук, его простейшее лицо, похожее на лекало для будущих оригинальных лиц.
- Были там уже? – спрашивает он с надеждой.
Баркас фыркает.
- Тока после вашего веливчества! – он кланяется.
Ивстигнеев вздыхает.
- Я просил, чтобы вы приставили к ней человека, - тихо, но отчётливо говорит Выш. – Вы не приставили к ней человека.
Выш тяжело дышит, он убирает волосы с глаз. Ивстигнеев оглядывается на своих чёрных человечков с автоматами, те переглядываются, никто не хочет отвечать.
- Почему… - Выш сглатывает, смотрит на склад. - … почему вы не приставили к ней человека?!
Ивстигнеев нервно теребит ухо, нос и рот. Он проводит дрожащей рукой по волосам.
- Людей нет. Знаете, сколько дел висит… Знаете вы? – Ивстигнеев пытается повысить тон, показать, что он тоже не виноват. – Да я… Где их взять-то, людей блин? Сам я, что ли, должен за ней… того…
- Сам, - кивает Выш. – Сам, Ивстигнеев. Или сосунок, как тебе лучше?
Выш кладёт руку Ивстигнееву на плечо и сдавливает его тонкими крепкими пальцами. Он чувствует под коричневым пиджаком, под мягкой дряблой кожей остренькие косточки. Ивстигнеев краснеет. Ему больно. Его маленькие бесцветные глазки дрожат, наливаются блеском, он вот-вот заплачет.
- Сам, Ивстигнеев, - улыбается Выш, треплет его за плечо и отпускает.
Полицейский трёт плечо, сжимает губы. Он полон обиды, но он привык сдерживать её. От начальства, от подчинённых, от жены, наверное, которая спит с его лучщими друзьями, иногда больше, чем с одним за раз.
Склад на территории приглашает войти. Внутри его – черно, хотя ржавые ворота открыты нараспашку. Ивстигнеев достаёт пистолет, а Выш машет рукой в перчатке, мол, смысла уже нет. Двое полицейских в форме, всё же, достают короткие автоматы и щёлкают прикладами, а потом презрительно смотрят на Выша и Баркаса. Вы нам не начальство, придурки, - говорит их взгляд.
- Думаю, наша куколка уже померла, - говорит Выш.
Он идёт через просторный двор к раскрытым дверям склада. Вокруг та ещё помойка. Люди высосали из хлама всё, что было можно, оставив самое бесполезное – мёртвую резину, ржавые жестянки, дырявые бочки, сгнившие тряпки, трухлявые доски, в которых даже термиты не станут жить.
- Откуда такая уверенность? – Ивстигнеев семенит следом и старается держаться за спиной Выша.
Выш натягивает перчатки и запахивает пальто, убирает волосы с глаз, чтобы лучше видеть. На том конце склада точно такие же ворота, точно так же открыты. Сам склад – это заброшенные ящики и контейнеры, расставленные по обоим краям. От ворот до ворот – пустое пространство, вымощенный старыми досками коридор для проезда большегрузных машин.