- Газете, - усмехается Выш. – Какое старьё!
-… газете, сынок, газете! Я читал, что все эти заморозки – крупное наедалово, понял? Выкачка денег из убитых горем родственников! Я бы всех этих замораживателей в зад отымел конской балдой, понял? Так наегоривать народ! Так наегоривать! Они пишут, что никаких бессмертий не будет. Что разморозка приведёт к сумасшествию всех этих бедняг! Что это будут уже не те люди!
Выш кивает. Он сворачивает на парковку перед мастерской «Приблуда». За парковкой – пустырь, огороженный густыми деревьями. Оттуда вылезает пьяная парочка. Лосины девчонка надела кое-как, и наружу торчат грязные розовые трусики, а на худом парне одежда висит и лоснится от грязи. Они явно укололись. Они плывут мимо машины, в которой Баркас кричит Вышу:
- Я слышал, что многие умные люди уже отключили своих родственников и похоронили по-христиански!
- Христианин! – фыркает Выш и глушит мотор. – Ты только что хотел в бордель запереться!
Баркас его не слушает. Его речь – это слюни на торпеде, это слёзы, это красное лицо и взъерошенные волосы. Выш знает, что Баркас очень болезненно переживает такие вещи. Он давно просит Выша отключить колбы с Катей и Ильёй. Отключить и жить дальше.
- Да ты скоро руки сотрёшь по локоть! – кричит Баркас.
- Значит, - спокойно говорит Выш, - ты признаёшь, что я не трахаю этих красоток?
Баркас замолкает. Тяжело дышит. Смотрит перед собой.
- Да, чёрт тебя знает! – наконец, говорит он. – Но, если это так…
После недолгой паузы он заканчивает:
- … то ты маньяк.
4
Механик – худой мужчина. На нём – широкие армейские штаны и «чешки», купленные на рынке за триста рублей. Он жилист, он потеет, он испачкан пылью и маслом. На стуле, в дальнем углу мастерской сидит шлюха. Выш и Баркас сразу это понимают. Она ждёт, когда механик закончит рабочий день. Она читает газету, и ей плевать на происходящее вокруг. Ждать ей недолго – пятнадцать минут.
- Да, помню их красную штучку. Зверь! – вытягивает слова механик, как будто обкуренный.
Его голова перемотана платком, чтобы пот не лез в глаза. Волосы – рыжие, возможно, крашеные.
- Кто её пригонял на осмотр? – спрашивает Выш.
- Ну… этот, огромный. Охранник, вроде бы, - отвечает механик и смотрит на часы, тикающие на стене.
Кажется, время шлюхи уже идёт полным ходом.
- Он был один? – спрашивает Выш.
Баркас курит. Он прищуривает глаз. Он ходит по мастерской и кидает жадные взгляды на шлюху.
- Один. Совсем один.
- А с тормозами всё было в порядке?
Механик не давал присяги и клятв, поэтому Выш не ждёт, что он будет откровенен.
- Я не чинил тормоза, - отвечает механик и снова смотрит на часы.
- А что вы чинили? – спрашивает Выш.
Он убирает волосы с глаз, чтобы лучше разглядеть механика. Татуировка на левом плече в виде воробья. На зоне постоянно стоял у окна и следил, не идёт ли охранник. Мелкая пешка. Такие, чаще всего, получают авторитет благодаря длинному языку, который может пролезть в самые вонючие щели.
Механик долго не отвечает. Он мерит взглядом чёрный костюм Выша, белую рубаху, тонкий галстук. Туфли Выша испачканы грязью, и механик слегка ухмыляется, когда видит их.
- Стандартное обслуживание. Диагностика, стойки, сход-развал, масло… - говорит механик. – Может, чего-то ещё, не упомню.
Выш понимает, что механик до сих пор держит связи с бандитами. Мало, кто теперь их не держит.
- И потом он сразу уехал?
- Сразу же. Я включил в ценник мойку, которой не делал, но этот здоровячок вообще не смотрел на деньги и заплатил без проблем. Бабло у него имелось, это точно.
Механик ухмыляется. Его ухмылка значит: «И чё ты мне сделаешь?».
Огромная рука Баркаса ложится на плечо механика, и тот вздрагивает, колени его подгибаются. Выш опускает голову и отходит в сторону, разглядывая машину неподалёку. У неё поднят капот, а двигатель мерно гудит. Механик, кажется, чинил её перед их приходом, или на ней приехала шлюха, - совсем не важно.
- Слышь, дырявый, ты в какой хате сидел, а?
Механик потеет. Выш слышит, как он быстро заикается.
- Это к ч-ч-чему?
- А к тому, что ты нам гонишь. Принял меня за дуру пучеглазую? Слышь, Молох, я тебя прекрасно помню. Хочешь, скажу, как ты поднялся на тюрьме? Слушок был, как ты зад лизал пахану, причём, в прямом смысле, вот он тебя около себя и держал, как щенка, который ему тапки носит. Смекаешь?
Выш смотрит на машину. Он садится перед ней на колени, долго смотрит, потом встаёт, открывает дверь и садится за руль.
- Чего тебе нужно? – почти плачет механик.
- Правду! – шепчет в самое ухо Баркас.
Его прокуренная борода касается щеки механика. Она колется, а дымное дыхание напоминает выхлопную трубу. Баркас прекрасно знает это и дышит в остренький маленький носик механика яростнее, чаще, сильнее.