Примерно в тот момент, когда казалось, что он взял ситуацию под контроль, впереди появилась фигура.
Рамона видела её лишь долю секунды: неясная, похожая на человека фигура с поднятыми руками.
И тут микроавтобус сбил её.
Скорость была около тридцати миль в час. Недостаточно, чтобы сбить кого-то насмерть, но, безусловно, достаточно, чтобы сломать кости, вызвать сотрясение мозга и всевозможные неприятные травмы. Только по звуку удара — тому, что заставило Даниэль закричать, как маленькую девочку, — Рамона была уверена, что это будет ужасно.
Особенно когда они переехали сбитое существо.
2
- Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, - повторял Чазз, то и дело ударяясь головой о руль. “Я только что убил парня ... я только что, блядь, убил парня.”
В глубине души он ожидал, что кто-то из них не согласится с ним, но никто ничего не говорил. От этого стало ещё хуже. От этого ему почти захотелось закричать.
Ты мог бы послушать Рамону. Хотя бы раз в жизни ты мог бы послушать её и позволить ей вести машину.
Но он этого не сделал.
Признаться, что он заблудился, было все равно что признать, что он не мужчина. Это было бы всё равно что вручить ей свои яйца. Вот, возьми это. Я не умею с ними обращаться. И он знал, что в этом была какая-то тёмная правда, которая теперь звучала невероятно по-детски и невероятно глупо. В суде его это не оправдает.
Вождение в нетрезвом виде. Непредумышленное убийство. Ему грозил немалый срок. Если бы ему дали только пять лет, он был бы счастлив. Пять лет в чёртовой дыре, заполненной животными, которые все чего-то от него хотят: если не задницу, то деньги.
- Может быть, нам лучше смыться, пока кто-нибудь не заметил, - сказал Крип.
Это была именно та глупость, которую можно услышать от Крипа... но это было именно то, о чём думал Чазз. Уезжай, притворись, что ничего не случилось. Он действительно обдумывал это. Как бы опасно и безрассудно это ни было, в этом был смысл.
Он выглянул через лобовое стекло.
Стокс был мёртв. Он не увидел ни единого огонька. Очевидно, все жители спали. Никого не разбудили, и это было хорошо. Если он просто уедет сейчас, кто заметит?
- Другого выхода нет, - сказал он.
Двигатель микроавтобуса замер. Чазз попытался завести его, но ничего не произошло. Он попробовал ещё раз, и тут Рамона схватила его за руку.
- Какого чёрта ты делаешь? - спросила она его.
Боже, он чувствовал, как её тёмные глаза сверлят его.
- Я спасаю свою задницу, - сказал он ей, пытаясь снова завести микроавтобус. “Я пытаюсь спасти все наши задницы.”
- Мы никуда не поедем, - сказала она.
Он отбросил её руку в сторону: “Нет, поедем.”
Она молча смотрела на него: “Ты собираешься покинуть место аварии? Разве у тебя и так мало неприятностей?”
- Заткнись, - сказал он.
- Возможно, тебе стоит послушать её, - сказала Су-Ли. - Если покинешь место происшествия…
- Заткнись, - сказал ей Чазз.
Лекс вздохнул: “Он не станет прислушиваться к голосу разума. Это всё равно что пытаться заставить обезьяну перестать есть собственное дерьмо.”
- О Боже - простонала Даниэль.
- Заткнитесь вы все на хрен! – сказал им Чазз.
- Пожалуйста, Чазз, - сказала Рамона. - Пожалуйста, просто послушай хоть раз, ладно? Не усугубляй ситуацию.
- Заткнись, Рамона. Больше я тебе ничего не скажу.
- Тебе и не придётся, - сказала она, открывая дверь и выходя из машины.
- КАКОГО ХРЕНА ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ТУПАЯ СУКА?
- Поехали, - сказал Крип.
Чазз стукнул кулаками по приборной доске.
- ЗАЛАЗЬ НАХУЙ ОБРАТНО ИЛИ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ!
Рамона не стала утруждать себя ответом, а просто захлопнула дверь.
Чазз опустил окно.
- Рамона! Вернись! Мы должны ехать.
- Я никуда не поеду.
- Залазь, или я оставлю тебя здесь! Клянусь Богом, я так и сделаю!
- Можешь ехать, - сказала она. “А когда приедут копы, я сообщу им твоё имя, адрес и номер микроавтобуса. Давай, Чазз, беги от своих грёбаных ошибок, как ты всегда делаешь. Посмотрим, как далеко ты зайдёшь.”
У него отвисла челюсть.
- Не могу поверить. После всего, через что мы прошли.
По правде говоря, он действительно верил ей. Именно этого он ожидал от неё. Не то чтобы она была высокоморальна. Нет, дело было совсем не в этом. Она ожидала чего-то подобного. Ожидала момента, когда он будет нуждаться в ней, как никогда раньше, чтобы она могла предать его.