После каждой неудавшейся пробы сыграть эту злосчастную сцену Ли Бродбент устраивал Пиппе настоящую экзекуцию, хлестая ее самыми злыми и едкими словами. Чем больше было этих неудачных попыток, тем сильнее охватывали ее безнадежность и отчаяние, тем чаще убеждала она себя в том, что ее непременно отстранят от участия в этой пьесе и что ее мечты о театральной карьере не сегодня завтра разобьются в пух и прах. Актриса, которая не способна на сцене поцеловать актера? Абсурд! Чего можно ожидать от такой бездарности? Сегодня Мэтту удалось справиться с ней — он попросту завладел ее губами, не дав времени включиться ее защитным реакциям, и за эти несколько мгновений все переменилось.
В первую секунду она все же рванулась назад, пытаясь оторвать свои губы от его сильных теплых губ. Но, уловив ее сопротивление, Мэтт властно положил руку ей на затылок и не позволил отпрянуть. Тогда ее охватила сильнейшая паника и испуг, однако вскоре все страхи прошли, уступив место смутному неуловимому ощущению радости от этой неожиданной близости с ним.
Ей показалось, что по ее жилам растекается сладкое чувство безмерного удовольствия и удовлетворения, и это было сильнее преследовавших ее воспоминаний об отвращении и боли, сильнее, чем инстинкт, заставлявший ее защищаться. Все окружающие словно исчезли из поля ее зрения, будто они с Мэттом внезапно переместились в какую-то другую точку времени и пространства, далеко-далеко от всех, и там были только они вдвоем, и единственной реальностью в мире был этот их поцелуй.
Пиппа поднесла к губам свои пальцы и только тогда с удивлением заметила, что они дрожат. Где-то под ребрами появилось тошнотворное ноющее ощущение пустоты, голова кружилась от царившей в ней неразберихи и путавшихся мыслей. Миновало уже немало времени с того вечера, как визит Мэтта к ней домой обернулся для них обоих большой неловкостью, и с тех пор Мэтт поддерживал между ними дружескую дистанцию, что было, впрочем, вполне объяснимо, поскольку теперь он регулярно встречался с Александрой.
Алекс. Вовсе не удивительно, что в ее взгляде Пиппа увидела столько неприкрытой враждебности; любому, кто только имел глаза, было ясно, что этот репетиционный поцелуй выходил далеко за пределы текста пустяковой пьесы! Пиппа закрыла лицо ладонями и тихо застонала. О чем только она думала? Как она могла позволить себе настолько отключиться от действительности, чтобы…
— Пиппа?
Она подскочила как ужаленная. В дверях появился Мэтт.
— Что? Что вам нужно?
Он, похоже, был обескуражен ее взволнованностью.
— Пиппа, нам нужно поговорить…
— О чем? — резко и неожиданно зло оборвала она его, не желая слышать продолжения.
— О нас… О том, что сейчас произошло.
Невероятным усилием овладев собой, Пиппа призвала на помощь все свое актерское мастерство.
— Я думаю, сцена получится неплохая, верно?
Глаза Мэтта потускнели, и ей стоило большого труда удержаться на месте, вместо того чтобы броситься к нему.
— Да, — произнес он ровным безжизненным голосом, — да, конечно. Просто я подумал…
— О чем? О чем вы подумали, Мэтт?
Он покачал головой:
— Так, пустяки. Ровным счетом ни о чем. Надеюсь, Пиппа, что мы увидимся на вечеринке?
Да, конечно, она же совершенно забыла о дружеской встрече, на которую пригласил всех Джейсон Дюваль, бессменный помощник режиссера. Он решил организовать небольшой праздник, чтобы подбодрить труппу перед премьерой и выпить за успех пьесы. На вечеринке ждали всех без исключения, и многие возлагали на нее определенные надежды. Однако для Пиппы присутствие там казалось теперь смертельной пыткой — ведь ей предстояло наблюдать, как Мэтт ухаживает за Алекс, и, кроме того, переносить общество Стива.
— Да, разумеется, — машинально ответила она.
Мэтт постарался как можно бесшумнее закрыть за собой дверь и оставил Пиппу наедине с ее горькими мыслями.
Войдя в шикарную квартиру Дайаны в Рыцарском квартале, Стив огляделся и разочарованно наморщил нос. Ничто здесь не шло ни в какое сравнение с его жильем. Ну что за свалка! Чего здесь только не было: журналы, беспорядочно лежавшие на диване, горы смятой одежды, громоздившиеся на спинках стульев и вообще везде, где только это было возможно… Он немедленно споткнулся о полуботинок с высоким голенищем, брошенный посреди комнаты. Повсюду стояли пепельницы, и по меньшей мере полдюжины кошек слонялось по гостиной в ожидании хозяйки. Одна из них решила поточить и без того острые когти о подлокотник бледно-розового кожаного дивана, и тотчас же к старым царапинам на коже добавилось несколько свежайших.