— Какого дьявола и кто заперся здесь в такое время? Выметайтесь немедленно, я хочу принять душ.
Услышав этот голос по другую сторону двери, Алекс не смогла сдержать облегченного вздоха.
— Одну минуточку, — громко попросила она, взглядом показывая Стиву, что ее нужно освободить.
Он не замедлил последовать этому безмолвному приказу и действительно развязал ее, успев заботливо помассировать ей кисти рук и лодыжки, прежде чем она подхватила свою одежду.
— Как-нибудь мы продолжим эту игру, — сказал он.
Алекс бросила взгляд на его лицо и поняла, что для него это была вовсе не игра.
— Да, конечно, — ответила она сладким голосом, смутно подозревая, что сейчас лучше не раздражать и не злить его, — конечно продолжим.
Внезапно его длинные пальцы прямо-таки впились в ее руку, причинив сильную боль.
— Мы с тобой сможем здорово повеселиться, — глядя ей в глаза, процедил Стив, и оттого, каким тоном он это произнес, Алекс стало не по себе.
Она смотрела на него и с трудом узнавала в нем человека, который был желанным гостем в миллионе гостиных каждым субботним вечером, у которого существовала масса поклонников и которого телезрители просто обожали за его великолепное, легкое и блистательное чувство юмора. Сейчас перед ней стоял человек, не имевший ничего общего с обаятельным телегероем.
— Да, конечно, — повторила она, чуть живая от ужаса.
Стук в дверь заставил их оглянуться. Стив повернулся раздраженно, а Алекс с чувством облегчения.
— А сейчас нам лучше выйти, — стараясь придать голосу как можно больше мягкости, произнесла она.
Стив отпустил ее руку, и она, не дав ему опомниться, выскользнула из ванной комнаты. Нараспашку отворив дверь, Алекс проскочила мимо ошеломленного гостя, желая только одного — оказаться как можно дальше от Стива, убежать так далеко, как только возможно.
— Мэтт, на этот раз ты должен нам помочь.
Ли Бродбент выглядел так, словно кто-то умер.
Когда Мэтт появился в театре, кожа на щеках режиссера была покрыта нездоровым румянцем, и он нервно курил.
— Что случилось? — внутренне содрогнувшись, спросил Мэтт.
Этим утром он проснулся, испытывая тяжелое похмелье, добрых три часа пытался сделать все возможное, чтобы облегчить это состояние, и наконец, поймав машину, добрался до театра.
— Это я спрашиваю, что случилось с долбаной Дайаной Джордж! Она отказалась от участия в спектакле!
— Что? Но через три недели премьера… Почему?
— Хотел бы я знать почему! — Ли бросил окурок и растоптал его носком башмака. — Мне сегодня позвонил ее агент и сообщил эту замечательную новость. Не думаю, чтобы он понимал больше нашего, хотя если бы этот выродок и знал что-то, то скорее он бы удавился, чем рассказал мне.
— Конечно, с Дайаной бывает трудно иметь дело, однако подобное непрофессиональное отношение к спектаклю ей не свойственно.
— Да кто ее поймет? Я знаю только одно: мы стремительно летим вниз головой с высокой горы. Разве может премьера состояться без ведущей актрисы?
Мэтт с неприязнью посмотрел на режиссера. Теперь, когда у Ли неприятности, он вдруг стал говорить «мы». Мэтт был уверен, что на самом деле Ли нет дела ни до Дайаны с ее проблемами, ни даже до премьеры. Ли Бродбента не заботило ничто на свете, кроме собственной непогрешимой репутации.
— Я отправлюсь навестить Дайану и постараюсь выяснить, в чем дело, — решительно заявил Мэтт.
— Правда? Мэтт, попытайся уговорить ее вернуться к работе. С ее растреклятым агентом разговаривать просто бесполезно. Отправляйся сейчас же.
Мэтт вздохнул. Голова его все еще сильно болела после вчерашнего, и меньше всего на свете ему сейчас хотелось брать на себя роль посредника между Ли Бродбентом и Дайаной Джордж, но разве он мог поступить иначе? Да, Ли абсолютно прав, без ведущей актрисы премьера не состоится.
— Тогда я поехал.
— От нее возвращайся прямо сюда, и хорошо было бы, если бы ты за волосы приволок эту упрямую корову! — напутствовал его Ли.
Проходя мимо репетиционного зала, Мэтт услышал пение и узнал голос Пиппы. Тут он позволил себе свернуть с дороги, тихонько открыл дверь зала и бесшумной тенью скользнул внутрь.
Пиппа была одета в старенький хлопчатобумажный костюм, а ее роскошные рыжие волосы собраны на затылке в легкомысленный конский хвост Она стояла в луче света посреди сцены и пела ту самую балладу, которую исполняла на памятном ему прослушивании, когда он впервые увидел ее. Зачарованный, Мэтт опустился в кресло в темном последнем ряду и стал слушать.
Несмотря на, казалось бы, неброскую внешность, Пиппа была звездой в самом полном смысле этого слова. Черты ее хорошенького личика сейчас, когда она целиком отдавалась пению, были полны вдохновения, и Мэтт невольно почувствовал, как сладко тает его сердце, в точности как тогда, на первом прослушивании. Закончив балладу, девушка подошла к пианисту, который ей аккомпанировал, и сказала ему что-то, чего Мэтт не мог разобрать.