У выхода ловлю мелкого пацанёнка за лямки рюкзака:
- Эй, гном, из какого ты класса?
Мальчишка пугливо смотрит на меня снизу-вверх:
- Из второго «Б».
- На концерт сегодня идёте?
- Идём.
- Слушай сюда, дело есть. Последним номером будет выступать Маша Соколовская, красивая русоволосая девочка с красными губами. Мне нужна твоя помощь. У тебя телефон есть?
Гном кивнул.
- Когда начнёт петь, я выключу свет, а ты должен включить фонарик на телефоне и поднять вверх, двигая им под музыку. С меня чупа-чупс. Своих тоже предупреди, все должны быть с фонариками. Я в долгу не останусь.
Пацанёнок суетливо мотнул головой и побежал дальше по коридору. Я обошёл ещё несколько классов и провёл беседу с мелкими. Младшие классы обычно сажают на первые ряды, старшие назад, поэтому если волна начнётся с начала сцены, остальные должны подключиться по цепочке, если не совсем тупые. Хотелось сделать Машке приятно, чтобы она почувствовала себя настоящей суперзвездой.
После уроков иду покупать букет цветов, сам дарить не буду, отдам кому-нибудь из гномов, так она обрадуется больше.
Занудство. Занудство. Занудство. Уже сорок минут приходилось слушать картавые стихи и игру на баяне. Восьмиклассники показали танец больных энцефалитом. Ольга Валерьевна носилась у сцены, фотографируя этот позор с разных ракурсов. Не думал, что в нашей школе столько талантов. Я каждые пять минут смотрел на часы и постоянно переглядывался с четвероклассником, который должен был выключить свет, а его приятель потом подарить Машке цветы. Наконец-то, на середину сцены вынесли стул, поставили стойку от микрофона, и рыжая девочка с канапушками объявила, что сейчас будет выступать Мария Соколовская.
В зале воцарилась тишина, я видел, что все засуетились и достали телефоны. Вышла Маша в красивом чёрном костюме, с ярким макияжем и объемными кудряшками. Она села на стул посередине обшарпанной сцены, с мятыми малиновыми шторами, служившими задником, на котором висел лист ватмана с надписью: «Конкурс талантов». Дохлик внимательно на неё смотрел. Вот ведь чепушило.
Как только заиграла музыка, мой мелкий помощник вырубил свет и единственным освещением остался плафон сбоку он сцены. Машка замерла и растерялась, Ольга Валерьевна побежала к выключателю, но ее успели перехватить как раз в тот момент, когда дети достали телефоны и подняли фонарики в воздух. Машка мгновенно успокоилась и начала петь что-то драматичное. Ее голос был глубоким и звонким, если бы я не знал, что это поёт наша Маша, подумал бы, что это точно голивудская суперзвезда. Она была очень хороша, я ни черта не понимал, но точно чувствовал, что песня очень душевная. Иногда Маша переходила на очень высокие ноты, и в эти моменты, сердце замирало. Дохлик тоже внимательно слушал, и по довольной роже было понятно, что ему все нравится.
Когда прозвучали последние аккорды, включился свет, и Машка сорвала не хилые аплодисменты. Ребята дружно хлопали и свистели, Ольга Валерьевна бросилась ее обнимать, а мелкий протянул мой букет.
Машка улыбалась во все тридцать два зуба и купалась в лучах своей славы, ее глаза блестели, и я был уверен, что она вот-вот пустит слезу. Но я не смог этого увидеть, потому что, Маша сразу заспешила к дохлику.
После концерта мы договорились идти к Гарику. Собирались все, кроме Кораблева и Соколовской. Они шли чуть впереди нас, и я видел, как она что-то бурно ему рассказывает, одой рукой держа его под локоть, а другой прижимая мои цветы в груди. Она была такая счастливая, а у меня на душе скребли кошки. На его месте должен быть я.
Глава 12
Маша, 19 ноября.
Как мало нужно человеку для счастья, стоило только выпасть первому снегу и покрыть пушистым слоем унылую серую грязь, как на душе потеплело. Снег валил всю ночь, и я наблюдала, как крупные снежинки ложились на мое окно и тут же таяли.
Месяц был сложным, меня то и дело мотало из стороны в сторону. Когда эйфория прошла, я поняла, что вляпалась в плотную френдзону, из которой, как известно никто не выбирался. От Максима не было ни единого намёка на отношения, мы по-прежнему проводили много времени вместе, но исключительно как друзья. Временами он вёл себя странно, часто пропадал и не отвечал на мои сообщения, и меня окутывала тоска. Затем Максим возвращался, как ни в чем не бывало, и мы снова ночи напролёт разговаривали обо всем на свете.
Не проходило ни одного дня, чтобы в доме не происходил скандал по поводу моего будущего. Снова вернулась моя булимия и панические атаки. Я проводила бессонные ночи в тихой истерике. Мне казалось, что я не могу дышать, сердце бешено колотилось, руки тряслись и я была уверена, что сейчас умру. Когда это случилось впервые, я разбудила маму посреди ночи, и она очень перепугалась. Но на третий или четвёртый раз, она отмахнулась от меня, считая, что я просто выдумываю себе проблемы. По ее мнению, такое случается от безделья и интернета, поэтому она посоветовала, что, если мне не чем заняться, я могу сделать генеральную уборку на кухне.