- Это она! – Золотухин больно пихнул меня локтем в бок и вытаращил на меня удивленные глаза.
- Кто?
- Чокнутая! Кораблёв притащил с собой Чокнутую!
Я на секунду опешил, и в этот момент заметил, как парни переглядываются между собой.
- Пс! – шепнул Игошин с противоположного стола, - Тревога! Враги в здании!
Я крутил головой по сторонам, пытаясь оценить обстановку.
- Вы уверены? – еле слышно спросил я.
- Да она это, точно, она! – зашипел Костик.
Я посмотрел на Машку. Она явно была не рада новым гостям, но прогонять не стала и пригласила их за стол. Кораблёв занял свой почетный стул возле Соколовской, а шизики сели не далеко от нас.
Я не стесняясь рассматривал бабу в желтом платье.
Как можно сравнить Машку с этим чучелом? Долговязая, нескладная, лохматая! У Кораблева есть глаза? Она мне не понравилась с первого взгляда, у неё были агрессивные черты лица, сжатые губы, с опущенными вниз уголками, и гневный залом между бровей. Сразу было понятно, что она злющая. Есть такие люди, смотришь на них и понимаешь – к таким лучше не поворачиваться спиной, для своей же безопастности.
Я переводил взгляд то на Машку, то на Кораблева, то на Чокнутую и медленно закипал.
Как можно было догадаться притащить сюда это чудище? Насколько гнилым человеком нужно быть, чтобы поступить так с тем, кто в тебя влюблён? Интересно, Соколовская знает, что это подружка додика?
Я сжимал кулаки под столом и скрипел зубами.
Вдруг, Чокнутая поднялась со своего места, и мое сердце заныло от предчувствия, что сейчас случится беда. Мне захотелось схватить ее за плечи и выставить из заведения, но я не мог вмешиваться.
Когда Чокнутая открыла свой рот, извлекая из него завуалированные оскорбления, я стал приподниматься со стула, чтобы немедленно ее вышвырнуть, но в меня крепко вцепился Золотухин. Он давил на мое плечо, плотно прижимая к стулу.
- Только не надо устраивать концерт, - он спокойно шептал мне на ухо.
А я закипал. Кровь прильнула к лицу, и я чувствовал, как багровел от ярости.
Чокнутая закончила свою речь, с победным видом села на место и с презрением смотрела на Машку. Как жаль, что девчонок бить нельзя.
Меня колотило, мне казалось, что я вот-вот взорвусь. Я все сильнее сжимал челюсть и тяжело дышал.
Мне так хотелось защитить мою хрупкую куколку от этих отвратительных людей, которые приносят ей только страдания!
Вдруг, в моей голове что-то щелкнуло.
Это он виноват! Это Кораблёв во всем виноват!
Эти слова бесконечно крутились в моей голове, больно стуча по затылку. Все мои проблемы из-за него!
Кровь прильнула к глазам и виски сжало тисками.
Я встал из- за стола и уверенной походкой направился к додику.
- Мы там сюрприз готовим… Машка, не слушай! Пойдём, поможешь?
Я почувствовал страх в его глазах. Очень хорошо, ты должен бояться, сейчас тебе придёт конец! Кораблёв замялся, но пошёл за мной.
У двери, я пропустил его вперёд, разминая пальцы. Додик вышел на улицу и обернулся, чтобы понять, иду я за ним или нет, и в этот момент, его встретил крепкий удар в челюсть.
- Ненавижу тебя!
Додик пошатнулся и поплыл.
Я подошёл к нему ближе, схватил его за грудки и снова ударил.
- Слышишь, тварь, я ненавижу тебя!
Додик рухнул на грязный снег, не пытаясь сопротивляться, а я навис над ним сверху. Сзади нас собиралась толпа.
- Встань и дерись, как мужик!
Кораблёв лежал на земле и испуганно на меня смотрел, пытаясь собрать глаза в кучу.
Я поднял его за шкирку и поставил на ноги.
- Вставай! – я выл от злости.
- Зачем ты притащил сюда это чучело?
Удар. Опять удар. У Кораблева хлынула кровь, и он согнулся пополам, пытаясь отдышаться.
- Перестань, - ко мне подлетел Золотухин, - Лёха, успокойся!
Он пытался удержать меня, но я резко откинул его в сторону и вернулся к додику, одним ударом сбивая его с ног.
- Ты испортил мне жизнь, урод!
Я истерично кричал, брызжа слюной, и метелил его по лицу, нанося один удар за другим. Его лицо превращалось в кровавое месиво, но я не мог остановиться.
- Ненавижу! Ненавижу тебя!
Сердце бешено колотилось. Удар. Ещё удар.
- Остановись! Ты его сейчас убьешь!
Я почувствовал крепкие руки, которые схватили меня сзади и пытались оттащить от Кораблева.
Я сопротивлялся как мог, но их было больше. Игошин и Золотухин держали меня за руки, пока я пытался выкрутиться и освободиться, а Воронцов держал меня за лицо, прижимая мой лоб к своему.