«Это ведь наверняка какая-то шутка?», - спросила она сама себя.
-А вот и мы! - возгласил хозяин квартиры, когда вошел вместе с Аней в гостиную. Стены комнаты были оклеены старыми, однако крепко сидящими обоями; на одной из стен висел зеленый ковер, прямо над над продавленным диваном, возле которого стоял стол с угощениями и небольшим чайничком. На облезлой тумбе напротив стола расположился старый «пузатый» телевизор, по которому показывали советские мультики.
Но не просмотр мультфильмов взрослым мужчиной удивил Аню: куда больше ее поразили три имевшие человеческие черты фигуры, неподвижно восседавшие за столом. Перед каждой из них стояла кружка с дымящимся чаем и блюдце с нетронутыми конфетами. Куклы были одеты в те же тряпки, что и фигура на кухне: казалось, будто кукольник использовал в качестве одежды для своих изделий все, что нашел у себя в холостяцком гардеробе. Однако несмотря на такую кажущуюся небрежность со стороны кукольника, нельзя было не отметить лица сидящих за столом, которые были изготовлены на высочайшем уровне, не уступающем качеству лучших работ в музеях мадам Тюссо.
-Познакомьтесь, это Аня! - представил гостью молчаливой неподвижной компании Андрей Иванович. -Аня, это Антон, Никита и Клим, - хозяин квартиры поочередно указал на кукол слева направо. Присаживася вон туда, -мужчина кивнул в сторону дивана, на котором восседала кукла, которую Андрей Иванович назвал Климом. -И — угощайся!
Аня медленно подошла к столу, отметив, что запах аптечных лосьонов стал особенно сильным. Когда девочка аккуратно села на краешек дивана, стараясь как можно дальше держаться от странных кукол, ей показалось, что Клим слегка подвинул лежащую на столе руку, очертания которой угадывались под рубашкой, укутывающей конечность практически полностью, оставляя снаружи лишь кончики пальцев темного, несколько зеленоватого, цвета.
«Показалось», - решила Аня. Несмотря на ощущение нереалистичности происходящего, ей было не столько страшно, сколько интересно — возможно благодаря добродушному поведению соседа, который, как оказалось, совсем не выглядел страшным.
«Если бы еще не этот запах...».
-А мы тут смотрели Винни-Пуха, - сказал Андрей Иванович, наливая гостье чай. -Нам очень нравятся песни оттуда!
Справа кто-то тихо хмыкнул. Аня резко повернула голову направо, но рядом также сидела безжизненная кукла... У которой, по какой-то причине, слегка приподнялись уголки губ на восковом лице.
«Да что же мне сегодня кажется ерунда всякая!», - укорила себя Аня. «Это же просто куклы!».
-А почему вы любите кукол? - выпалила мучавший ее вопрос Аня. -Вы же взрослый!
Андрей Иванович застыл, не дойдя до своего места во главе стола. Медленно обернувшись, он тихо произнес сдавленным голосом:
-Ты конфетами-то, угощайся.
Аню не нужно было упрашивать. Сдерживаясь от того, чтобы проглотить всю корзинку с ее любимым «птичьим молоком», стоящую посередине стола, девочка начала аккуратно брать по одной конфете, через какое-то время плюнув на условности и став выуживать по две штуки за раз.
-Еще никто не спрашивал меня, почему я их люблю... Меня называли инфантильным, ненормальным — но никто не спрашивал, почему я их делаю. Ты, Анечка, первая, - Андрей Иванович снял очки, протер линзы и водрузил их обратно. -Ты действительно хочешь знать причину моего увлечения?
Собственно говоря, любопытство Ани отошло на второй план перед праздником живота, который она себе устроила. Однако было видно, что тема важна для мужчины, поэтому она, исключительно из вежливости, промычала нечто утвердительное.
-Эта история довольно продолжительна, поэтому я пока схожу за кипятком, чтобы подлить тебе еще чаю...
***
-Я начал увлекаться шитьем кукол еще в подростковом возрасте, - Андрей Иванович сходил на кухню, принес полный кипятка чайник и теперь сидел перед налопавшейся от пуза конфет Аней, которую начало сильно клонить в сон. -Отец считал, что это хобби недостойно мальчика и пытался привить мне любовь к более «подходящим» занятиям, твердо ассоциирующимся в его голове с «мужественностью»: к спорту, охоте, рыбалке и прочим подобным вещам. Мне же нравился процесс создания вещей, необычайно похожих на людей — в те моменты мне казалось, будто я обладаю частичкой божественной силы, поэтому я продолжал создавать своих кукол втайне от отца, который считал, что ему удалось перебороть мою «инфантильность».
Со временем я понял, что мое увлечение, которое вышло за рамки обычного хобби, воспринимается большей частью общества точно так же, как и моим отцом: мужчина, шьющий кукол в свободное время, считается в лучшем случае ненормальным, а в худшем — опасным. Поэтому ни коллеги, ни те, кого я мог называть приятелями (к слову, их было у меня совсем мало) не знали о том, что вечерами я ощущаю себя Создателем, пусть и, скажем так, мелкого пошиба. Однако даже в самых смелых мечтах я не мог вообразить, что я действительно смогу дарить своим куклам жизнь...