Пьяница, двигаясь, как трезвый, нес околесицу.
В одиночку Лючано Борготта не справлялся с двумя комплектами разнородных нитей. Не справлялся, и баста. Он готов был отказаться, закрыть глаза, принять позор и провал. В конце концов, ничего особенного. Гонорар пролетит мимо кассы. Маэстро Карл будет зол. Никто не обвинит Лючано в саботаже – он сделал свою работу, сделал хорошо, а идиотские случайности еще никто не отменял. Все забудется, уйдет в прошлое…
Плохо понимая, что делает, он снова зацепил вербальные нити, сохраняя под контролем и главный пучок моторики. "Это не я. Я делаю то, что мне поручено. А с речью куклы работает маэстро Карл. Маэстро Карл – он такой. Он и лежа, и в обмороке… Маэстро – гений, я знаю. Маэстро сумеет. Конечно, сумеет. Что тут сложного: убрать лишние паузы, восстановить ритм, подбросить шаблон, насытить голос обертонами…"
– Нодик! – с чувством сказал верфевладелец Берсаль, беря салфетку и тщательно вытирая мокрый рот. – Я люблю тебя, как сына. Надеюсь, ты простишь старику эту фамильярность…
"Это не я. Это маэстро Карл. Я делаю свое дело. Он делает свое дело. Обычное, не слишком сложное дело. Пьяный дурак – чепуха для двоих невропастов. Легче легкого."
– Я всю жизнь мечтал назвать Нобата Ром Талелу просто Нодиком. Сегодня мечта сбылась. У нас, деловых людей, бывают странные мечты. Как и у аристократов.
"Вот работаю я. А вот работает маэстро Карл. Нас двое. Все в порядке. Сейчас пьяница скажет то, что хотел, без заикания, гладкими, накатанными пассажами…"
– О чем мечтаешь ты, Нодар? Не отвечай, я вижу. Дочь моя, подойди к отцу…
"Этот алкоголик действительно мечтал о том, о чем сейчас говорит вслух. Маэстро Карл просто помог ему высказаться связно. Скоро все закончится, и мы уйдем. Получим гонорар. Через три недели улетим на Борго, в отпуск. Маэстро Карл обещал, что мы отправимся в гости к тетушке Фелиции. Она станет рассказывать о марионетках, маэстро Карл будет слушать и улыбаться, потом он купит для коллекции новую куклу, а я побегу хвастаться друзьям детства своими приключениями… Скоро все закончится. Надо только следить, чтобы Берсаль не качался и не падал. А маэстро Карл приглядит за его речью. Это ведь не я – вербал. Я – моторик. Вербал – маэстро Карл. И все в порядке."
Левой рукой Лючано приобнял за плечи задремавшую Со-Со. Пусть гости думают, что юнец соблазнился пышной красоткой и наслаждается "общей губочкой". Пусть думают, что угодно. Кукла идет легко и свободно, корректируемая в четыре руки. Мы с маэстро Карлом бесподобны.
Аплодисменты, дамы и господа!
Почему я не слышу оваций?
В дальнейшем, выслушав от маэстро скупую похвалу и выяснив, что он – универсал, редкий природный талант, способный работать куклу в одиночку, Лючано не признался Карлу Эмериху в главном. Совмещая функции вербала и моторика, он всегда представлял себе одно и то же. Год за годом – неизменно одно и то же.
Это не я корректирую речь куклы.
Это маэстро Карл.
Маэстро здесь, рядом. Маэстро, как всегда, на высоте.
И все получалось.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗЛОДЕЙ И РАБОВЛАДЕЛЕЦ
…Утро вползало в окно тихим шорохом прибоя, криками чаек, соленым дыханием бриза и золотистым лучиком солнца, который наконец пробился сквозь жалюзи…
Ах, если бы!
Так утро могло вползать в окошко частного бунгало на берегу океана, стоимостью, как минимум, семьсот экю в сутки. А здесь, в Синем краале, в дешевом отеле "Макумба" – добрых сорок миль от знаменитых пляжей Шин-Бунга! – такого чудесного утра просто не могло быть. Снаружи, вместо чаек и бриза, гудела, громыхая мусорными баками, допотопная "помойка" на воздушной подушке. Не требовалось выглядывать в окно, чтобы это определить. Сей звук будил Лючано сотни раз во время бесконечных гастролей "Filando", где он начинал карьеру невропаста.
"На любой обитаемой планете, – размышлял он, зная, что сон удрал без возврата, – есть гостиницы типа "Макумбы". А на задах этих отелей высятся горы дюралевых баков для отходов. И ранним утром их неизбежно опустошает водитель шумного драндулета, гордости местной службы ассенизации. Терпи, кукольник. Это судьба в облике вездесущей "помойки"…"
В ответ судьба за окном издала отчаянный скрежет.
– М'гомба с-суанх калела! Калела н'ча! Чхака…
Лючано не понял ни слова, но интонации сомнений не оставляли. Любопытство пересилило: отбросив легкое покрывало, директор "Вертепа" босиком прошлепал к окну. Жалюзи с шелестом раздвинулись, в глаза ударил знакомый поток ослепительно-голубого света. Проклятье! Он и забыл, где находится. Разумеется, в здешнем "полу-люксе" прозрачность окон не регулировалась. Нашарив очки, Тарталья разглядел водителя "помойки" – тот сражался с мятежным чудом техники. Левый захват заклинило, машина вцепилась в контейнер мертвой хваткой. Мусороприемник тоже расстроился, обиженно скрежеща жвалами в ожидании порции жвачки.
Водитель, подключившись через шлем к тому, что заменяло старой развалине "мозги", спешно гнал диагностику. Но результатов пока не наблюдалось.
– Чхака!.. н'ча…
Лючано закрыл жалюзи и пожалел, что сэкономил на режиме звукоизоляции номера. Пять часов утра по местному времени, чтоб они сдохли со своими отбросами…
Душ, на удивление, работал исправно. Выбрав на панели ароматический тонизант – "баальский гибискус" – Тарталья с удовольствием подставил лицо под тугие струи. Из душа он вернулся свежим, приободрившимся, и тут же сунулся к терминалу. До завтрака время есть. Интересно, не появилось ли новостей на "пятачке" "Вертепа"?
Он не особо рассчитывал на заказ: труппа на Китте меньше суток. И "пятачок" у них крошечный, таких в вирте – тьма. С робкими усиками ассоциатив-линков, ползущими к общедоступникам, где не надо платить за "прописку". Если специально не искать по названию, профилю или ключевым семант-связям, разрешив полуосознанным стремлениям самим выбирать желаемое – найти "Вертеп" практически нереально. То ли дело жирные спруты корпораций и полулегальные амебы рекламщиков, не гнушающихся ничем!
На их щупальца и ложноножки натыкаешься всюду.