— Диана Бовио жива, верно?
Карисса боялась не столько положительного ответа, сколько того, что Эдис его знает. Его секретная работа, близость к Совету и должностным лицам Штата — все складывалось в мозаику, не оставлявшую места для сомнений в осведомленности друга. Эдис неопределенно повел плечом.
— У тебя есть причины так думать?
Ни одна мышца на его лице не дрогнула, и этого хватило, чтобы Карисса успокоилась.
Глава 6. Убийство немыслимо
Его допрашивали несколько часов, которые слились в одну неясную картину. Голоса. Шепот. Стрекот сверчка. В следующую секунду его окатило холодом, а сознание начало возвращаться. Спину резали мелкие льдинки. Небо с низкими облаками давило сизой массой на Кристиана, еще сильнее прижимая голову к ледяному насту. Каждое движение отдавалось притупленной болью во всем теле. Смутные, неясные мысли хаотично метались в голове и смешивались в одно беспорядочное видение, отдельные части которого Кристиан мучительно и напрасно пытался собрать по кусочкам.
От порывистого ветра слезились глаза, покрывая ресницы прозрачными льдинками. Взгляд опустился на костлявые иссиня-белые пальцы, рассеченные извилистыми дорожками ржавой крови. Каждым уголком тела вампир чувствовал жгучий холод. Обнаженные спина и стопы потеряли чувствительность, и Кристиану казалось, что они опухли. До тошноты его мучал голод, перерастающий почти в телесную боль в горле. Тоскливое смирение тянуло его к земле. Веки отяжелели.
Перед глазами то мелькали силуэты ведьм, допрашивающих его, прежде чем бросить полуголого на снегу, то появлялись лица давно забытых и потерянных друзей; кровь, много крови, такой горячей, заполняющей глухую пустоту внутри. Эта мысль так ярко вспыхнула в голове вампира, что он одним движением, неожиданно легко для себя поднялся на локти.
Одна сторона уверяла, что попытки выжить безуспешны, что умереть сейчас будет правильнее. Он всегда знал, жизнь его закончится так же нелепо, как она тянулась все эти серые, лишенные смысла пятнадцать лет.
И в тот же момент в вампире поднялась волна злости. В груди пульсировал болезненный тянущий комок от мысли, что он не заслуживает этого. Кристиан выругался вслух, и его смутил собственный голос. Лицо исказилось в яростной сосредоточенности. Он сел на колени, превозмогая пьянящую темноту в глазах и притупившуюся боль, которая с каждой секундой казалась все менее пугающей.
Стараясь не замечать, как онемели, будто нечто чужеродное, руки и ноги, как они подкашивались при каждом порыве щипающего морозного ветра, Кристиан пополз к заснеженной дороге. Лицо застыло в тупой упертости. Вампир встал на ноги. Шаг. Еще один. Ступни, как резиновые, не слушались и тащились за ногой лишним грузом. Челюсть сводило дрожью, и мальчик не мог разогнуться полностью. Он остановился и медленно осел на снег. Голову клонила к земле усталость.
Краем глаза вампир заметил движение. В его сторону, шатаясь, шел человек. Кристиану понадобилось несколько секунд, чтобы с ужасом заметить его бездумный взгляд и приоткрытый рот. Он приник горящим лбом к ледяной земле, с отчаянием глядя на приближение своей смерти. Но его снова пробрала злость. Почти рыча от бессилия, мальчик продолжил ползти. Не обращая на него внимания, зомби шел мимо. На нем не было укусов, он не разлагался — в отличие от мертвецов, поднятых из могил некромантами, он был жив: инфекция поразила мозг, но не тело, и его еще могли вылечить.
К голове Кристиана прилила кровь. Лицо еще сильнее раскраснелось. Язык облизнул обветренные губы, в глазах загорелось дикое, чуждое ему чувство. Он должен выжить. Пусть не ради себя, но ради той, кому, возможно, прямо сейчас нужна его помощь.
Вампир остановился и позволил зомби подойти ближе. Это казалось таким простым — схватить его за руку, прогрызть еще маленькими клыками тонкую кожу, но Кристиан не двигался, пытаясь убедить себя, что убийство немыслимо.
И в момент, когда сомнения Кристиана достигли высшей точки, заговорил тот голос, который заставил его подняться. Голод помутил сознание вампира. И со слепой верой, что он делает это не ради себя, но ради другой, юноша схватил зомби за руку и одним рывком повалил не сопротивляющееся тело на землю. Передние зубы с трудом перекусили кожу шеи. Клыки выпустили паралитический яд. Вампир с остервенением вгрызался в плоть, ища артерию. Он чувствовал себя диким зверем, осознавал всю мерзость того удовольствия, что испытывал, исступленно глотая с воздухом горячую кровь. С каждым глотком голова тяжелела, но руки наливались силой.