— Хм. Мне не нравится, когда ко мне так обращаются. — Всё же пора, наверное, возвращаться в город. Не тратить же время всяких безродных бродяг? Кери поднимается с земли, отряхивает подол и направляется по тропке вдоль реки в сторону Севре.
— Уже уходишь, золотая?
— Такое обращение мне нравится ещё меньше, — не оборачиваясь сообщает Кери.
Рядом с мельницей «основной источник дохода» не растёт. Не любит Печаль столь близкое соседство с водой. Хоть Алая, хоть Белая. Только вот почему-то люди стараются стороной обходить эти места. Из-за чего? Кто бы знал… хотя… у Льяты спросить? Она, помнится, облазила весь Севре, пытаясь разузнать побольше о родном городе. Может, ей что-то известно? Сама-то Кери никогда особо не интересовалась этим.
— Но как же мне тебя называть? — голос идущего позади бродяги притворно-удивлённый. Кери готова поспорить, что вид у нежеланного спутника сейчас этакий… нарочито возмущённый, словно бы она смертельно обидела чернявого нежеланием разговаривать. Нет, не стоит он того, чтобы отвечать. Кери и не думает останавливаться. — Эй! Ну хоть на мгновение одари недостойного своим взором, несравненная!
— Для простого бродяги ты тоже изъясняешься каким-то странным слогом, — Кери насмешливо хмыкает. Всё-таки не удержалась. Впрочем, ладно.
— Так я и не утверждал такого, — с готовностью отвечает чернявый, моментально поравнявшись с ней. — Я вырос на юге, в уважаемой семье, но — вот незадача! — не пожелал заниматься семейным делом и отправился в поисках…
— Чернявый, — перебивает Кери, рассматривая щурящего слишком светлые для южанина глаза спутника, — красиво поёшь. Правда. Но ты хотя бы представляешь, сколько таких песен я выслушиваю каждый год? От подобных тебе? И все-то они, если не принцы, то наследники родов! И богатства у них несметные, и порождения той стороны они голыми руками убивают… лишь бы я или любая другая симпатичная девка упала у их объятия. Придумай что-нибудь другое. Подобный репертуар местным девушкам давно приелся.
***
Папа сегодня опять покинул дом задолго до рассвета. Льята, засидевшаяся с томиком стихов, прекрасно видела, как он выходил через парадный вход в сопровождении одного из стражников. Не нужно особого ума, чтобы понять, куда и зачем могли вызвать главного мага Севре посреди ночи. Именно поэтому Льята сейчас крадётся вдоль почти ничего не скрывающей нынешним летом живой изгороди. И надеется, что оберег, сделанный для неё по просьбе сестры старухой Тисс, сработает, как ему полагается. До сих пор, вроде бы, всё было нормально, но ещё никогда Льята не пыталась с его помощью отвести глаза магу. Так что не стоит, наверное, подбираться к папе слишком близко.
В свои семнадцать лет Льята успела побывать почти во всех уголках Севре и части окрестностей. За исключением, быть может, окраин к западу от храма и холмов у подножия Лассайской Скалы. Ну, и Ли-Лай, конечно. Но там вообще мало кто бывал. Но выбираться из дома в тёмное время суток Льята терпеть не может. Ночью полагается спать! Ну, или вздыхать о возлюбленном. Но никак не шататься по тёмным улицам, рискуя подвернуть ногу, упасть или набрести на ещё какую-нибудь неприятность. сейчас Льята почти проклинает своё любопытство, погнавшее её вслед за папой, но надежда увидеть вблизи новую жертву тварей… это же из-за них, да?.. перевешивает. Льята проскальзывает мимо домов, в темноте не отличимых друг от друга. В одном из них проживает Рийси, о которой сейчас лучше не вспоминать, чтобы не портить себе настроение. Льята и так себе всю голову сломала за прошедшие трое суток. Она мотает головой, отгоняя ненужные мысли.
Улица обрывается внезапно для задумавшейся Льяты. Ну да. Конечно же «Лестница Самоубийц», как её в народе называют. Около сотни кривых ступенек без перил — слишком узких для того, чтобы по ним можно было спускаться, не боясь свалиться. Льята осторожно нашаривает ногой ступеньки, как можно плотнее прижимаясь к неровной каменной стене. Перед глазами медленно проплывают смутно различимые в уже наступающем рассвете трещины в камне. Можно было, конечно, повернуться к стене спиной, но вглядываться в темноту, начинающуюся в шаге от неё, Льяте не хотелось. Правда, думать о том, что прямо за спиной пустота, тоже нерадостно. Лья время от времени останавливается, чтобы обтереть о юбку мокрые от духоты и волнения ладони. Наверное, можно было пойти другой дорогой — едва только оказавшись рядом с лестницей, Льята поняла, куда направился папа — по эту сторону от города располагается только один двор. Тот, что за рекой. Но на кружную дорогу пришлось бы потратить намного больше времени, и кто знает, что бы Льята в этом случае упустила? Нельзя игнорировать такую возможность!