Когда всё закончится, надо будет попросит переселить её в другую комнату. Возвращаться сюда будет больно. Будет больно видеть напоминания об утраченном.
— Льята, я не думаю, что тебе стоит присутствовать при… — доносится до Кери голос отца.
— Кери — моя сестра. Я не оставлю её! — перебивает его Льята. В иной день Кери бы поразилась подобному, но сейчас ей не до того.
Как именно лишают магии? Боль? Хотя это-то как раз волнует меньше всего. И как долго… Впрочем, уже совсем скоро всё станет ясно. Первый этаж. Входная дверь, перед которой ожидают грустно улыбающаяся хагари Лайгана, тётка — почему-то в траурном платье — сурово смотрящая на отца и хагенн Теннери. Кери даже не пытается гадать, что за этим может скрываться.
В свете той фразы про «забрать», услышанной хагари Лайганой… Нет, Кери не собирается сейчас об этом думать — без толку.
***
То, что этот день будет отличаться от всех прочих, он понимает, едва проснувшись. В воздухе появился какой-то то ли отзвук, то ли аромат — мужчина никогда не мог толком определить, что же это… что-то что… Неужели? Он соскакивает с постели и по пояс высовывается из окна. Тут же досадливо цыкает, вспомнив, что окно выходит на запад. Для того, чтобы посмотреть на Лассай, придётся спуститься вниз и выйти наружу. Мужчина начинает скидывать вещи в сумку, чтобы потом уже не возвращаться. Всё-таки, врата могут открыться в любой момент… естественно, открытыми они будут не один день, но задерживаться в этом городишке нет никакого желания. Ни цветы, ни твари не делают его приятнее… главное не вспоминать про неё… бред! Сколько можно повторять себе, что это не она. Она уже десять лет мертва! Просто похожая на неё девушка. Не более того… А часто ли доводилось за эти десять лет — за десять лет бессмысленного существования — встречать тех, кто был бы хоть немного похож? А? Он встряхивает головой, отгоняя ненужные мысли. Ни к чему хорошему они не приведут. Значит, нужно от них избавиться.
Затянув завязки, мужчина перекидывает сумку через плечо и покидает комнату. Сбегает по ступенькам, открывает дверь в зал и невольно замирает — всё то время, что он здесь пробыл, здесь ни разу не было настолько пусто. Куда это все подевались? Даже если учесть, что большую часть посетителей составляют сборщики слёз (медленно, но верно уменьшающиеся в количестве, кстати говоря), то всё равно хоть кто-то должен был… странно. Впрочем… какая разница?
Мужчина пересекает зал, огибая пустующие сейчас столы, выходит на улицу. Всё так же пустынно, хотя в отдалении он замечает нескольких горожан, куда-то спешащих. Хм. Пойти за ними? Или же?.. Нет. Не сейчас. Сейчас нужно подготовиться к переходу. Врата почти открыты — стоит поспешить. Он пересекает обережный круг — следовало выйти из кабака через другую дверь, наверное, но… ладно уж — и быстрым шагом идёт к Лассайской скале. Плохо, конечно, что придётся обходить город, но идти сквозь него нет никакого желания. Да и пользы от этого не будет — разница в расстоянии выйдет совсем небольшой. Внешне Лассай выглядит всё так же. Хотя, если дать волю воображению, можно увидеть сияние вокруг. Или наоборот — тёмный ореол… Мужчина мимолётно усмехается промелькнувшим образам. Когда-то он и правда «видел» нечто подобное. В первые свои переходы.
Он перепрыгивает с камня на камень, не особо следя за тем, куда наступает. В конце конца, на такую малость, как сохранение равновесия на мокрых камнях, много магии не тратится. Ну, не замирать же всякий раз, выискивая устойчивую поверхность? В такой-то мелкой речке? Вот ещё!
Мысли крутятся около нынешнего утра. Что-то не так. И это не имеет никакого отношения к открытию врат. Мужчина чувствует это. Хотя и не в состоянии объяснить. Но что же… Похоже, придётся вернуться в город после того, как все необходимые приготовления будут сделаны. Жаль, конечно, будет пропустить тот самый момент, когда врата… Но не оставлять же за спиной неразрешённую загадку? Нет. Мужчина фыркает, на мгновение представив, что он и правда позволил бы существовать тайне там, откуда уходит на долгое время. Нелепо.
От проскальзывает мимо Медового Двора, о котором часто говорили посетители кабака, неразличимой тенью. Пусть это и сложно сделать при уже поднявшемся солнце — клочья темноты, в которые он завернулся, так и норовят расползтись. От строений тянет гнилостной сладостью чар. Мужчина не спутает этот запашок ни с чем. Здесь применяли «зов»? «Зов» для тварей? И даже удачный? Хм. Он уважительно качает головой. И радуется тому, что сумел тогда избежать дуэли с… гостем Севре — не с его нынешними силами в такое ввязываться.