Независимость чародеев от властей достигалась строгим соблюдением дисциплины внутри организации. В конфликты магов между собой Совет не вмешивался, ограничиваясь созданием общих правил поведения и специальных постановлений. Вторые появлялись редко, но соблюдались неукоснительно. Смерть наследника спутала все планы договориться с графом. В связи с этим Совет вернул имя мальчика в список потенциально недоступных целей. Отменять отданные прежде распоряжения никто не стал, ведь подобная работа стоила усилий людей и демонов, не принося ничего взамен. Маги же старались соблюдать баланс расходов и доходов в колдовстве.
В королевском дворце Мальвикии.
Существенно позже трагические подробности достигли ушей короля и Верховного Дознавателя. Его Величество Игнис Лев имел особые планы на войну Вепря и Орла, теперь же он выстраивал их заново, размышляя. Он не оставил идеи сделать принца Секунду герцогом Болотного края, но и вручать ему Хегль не желал. Квестор Сойка предложил хороший план действий, Игнис кивнул, приводя в движение бесчисленные шестерёнки государственного аппарата. Викор Орёл утратил всяческое доверие, да и все Орлы более не были интересны. Если сейчас избавиться от упрямца Викора, то Валотия Орёл будет объявлена регентом при малолетнем сыне. На пять лет эта проблема будет решена, точнее отдана в руки того, кто станет тенью Валотии. Слабая женщина не сможет ничего предпринять против его воли.
Убийство Лагрума делало войну между Вепрем и Орлом неизбежной. Прячь подобное среди подобного. Война - это организованное убийство множества лиц, идеальное прикрытие для заказного убийства. Люди Верховного Дознавателя достаточно умелы, чтобы не оставлять следов. И скоро Валотия станет вдовой. Ей потребуется опытный военачальник, чтобы защититься от нападок Вепря, и милосердный Игнис ей его предоставит. Доживёт ли Векер Орёл до своего пятнадцатилетия, Его Величество ещё не решил.
Что же до Вепря? Хифус и прежде не отличался крепким здоровьем, а с началом войны его нервы и вовсе расшатаются. Война очень вредна для здоровья крепких людей, что уж говорить про такие развалины, как герцог Вепрь. Совершенно очевидно, что он не доживёт до её конца. Сначала у него начнутся проблемы с пищеварением, потом начнут отказывать почки, и через пару недель, или месяцев, в зависимости от военных успехов и дозировки, Арнакталь вывесит траурные полотнища. Игнис не помнил, сколько должен длиться траур, чтобы появление принца Секунды в качестве нового герцога вызвало только радость подданных, а не огорчение. Впрочем, всё это легко можно поправить тысячей золотых в нужные руки. Казна королевства скрывала лишь запустение, и под эти планы Игнис опять будет должен вымаливать деньги у Мешка.
Не далее трёх тысяч шагов от королевского дворца.
Глава торговой гильдии Максимус Мешок с грустью смотрел на листы пергамента перед собой. Такие отчёты всегда писались на пергаменте. Город Хегль спешно строил большую плотину, и всемогущий Мешок отправил несколько человек, чтобы узнать с какой целью беднеющий город решил вложиться в затратное предприятие. Ответ его шокировал. Эти болотники, недостойные звания истинного коммерсанта, научились у своих болотных ведьм каким-то образом делать хороший металл.
Гильдиец оглянулся на древнюю лорикану - броню неведомых прародителей Мальвикии. В таких доспехах ходили только самые богатые графы и герцоги, да гвардия короля, и каждый воин в лорикане стоил десятка в кольчуге. Только в королевских кузницах знали тайны изготовления лорикан и лучших мечей королевства. Пользуясь огромной властью гильдейского золота, Мешок проковырял себе лазейку в королевский арсенал, приторговывая доспехами и оружием.
Хегль обещал наводнить Мальвикию хорошим металлом, но это не радовало Максимуса. Лорикану за спиной он собирался продать не менее, чем за тысячу золотых, если же в Хегле научатся делать их, то её не продать и за десяток. В свои пятьдесят лет Мешок научился отделять личные интересны, от интересов гильдии и любых других. Кто-то мог бы посетовать ему, что он совсем не печётся о благе государства, на что тот пожал бы плечами и согласился, а может и ухмыльнулся, добавляя: «Государство - это я!»