– Про какого? Соседа нашего Виталика?
– Какого Виталика?
– Ну, который обещал папе мопед починить. Он вроде взял деньги на какую-то железку и пропал.
– Золото мое, ты где витаешь? Мы про чай, который вы привезли.
– Прости, я что-то задумалась, – Варя улыбнулась и протянула руку за своей кружкой.
Ночью она не могла уснуть. В комнате стояла духота, и надоедливая муха постоянно жужжала над ухом. Но дело было не в этом – Варя испытывала стыд перед Левой. Она мысленно подбирала слова для завтрашнего признания, а потом не выдержала и позвонила. Лева взял телефон после двух гудков и испуганно спросил:
– Что случилось?
– Ничего, все в порядке. Я просто не могу перестать думать об этой косточке. Прости, что не сказала сразу, я сильно растерялась.
– Какой косточке, тебе что-то приснилось?
– Да нет же. У тебя днем в зубах застряла косточка, а я промолчала. Прости, пожалуйста.
– Ты с ума сошла? Какая еще косточка?
– Блин. – Варя сделала паузу. На другом конце было слышно, как Лева шуршал одеялом. – Собственно, это и неважно – какая косточка. Давай будем говорить друг другу все сразу, хорошо?
– Давай, конечно. Ну ты и дуреха, три часа ночи. Иди спи!
– Слово «дуреха» такое, словно ты потрепал меня по макушке, а потом обнял.
– Так и сделал! Все, отключаюсь.
Вчера мы впервые поцеловались. Это было совсем не страшно, просто так должно было случиться – я это почувствовал, когда проснулся. Мне не терпелось скорее увидеться, и я даже хотел подгадать время и приехать к морю, когда ты будешь вылезать из воды, но потом подумал, что это может тебе не понравиться.
Ждать было сложно. Я схватил со стола кусок пирога вместо завтрака и съел его, пока ехал до нашего места. Нужно было как-то занять себя, и я полез в поле нарвать букет.
Пришлось забраться в самую глубь, потому что ромашки решили спрятаться ото всех, и даже от меня. Я искал самые красивые и так увлекся, что не заметил, как ты подъехала, слезла с велосипеда и подкралась ко мне.
«Это тебе букет. Я сейчас тебя поцелую, и мы никогда не расстанемся».
Я прикоснулся к твоим губам и почувствовал вкус конфет – ты постоянно ешь их по дороге с моря, разгрызая на маленькие хрусталики. Теперь мятные леденцы – это ты.
Целоваться очень приятно.
К вечеру лезут в голову всякие мысли. Честно ли, что я тебя поцеловал? Я ведь до сих пор ничего не сказал про ремонт. Каждый раз проговариваю про себя, вроде бы решаюсь, даю словам потихоньку подняться по невидимым ступенькам, но на самом верху эти ступеньки будто ломаются, и все, что я готовился произнести, падает вниз. Сегодня пятница, а послезавтра уже уезжать. Представляю, как ты разозлишься, будешь долго смотреть в одну точку, а потом встанешь и уйдешь в свою комнату. Нельзя было так тянуть, но мне и самому от этой мысли жутко тяжело, а что будет с тобой…
До сегодняшнего дня я целовалась всего однажды – в прошлом году на дискотеке в школе. Мне всегда казалось, это со мной что-то не так, если я никому не нравлюсь, потому что мои одноклассницы уже хоть с кем-то да встречались. Лет в двенадцать я решила, что дело в моем большом носе и неприятном голосе. Иногда я об этом слишком много думала и сама себе становилась противна. Мне так хотелось, чтобы в меня кто-нибудь влюбился, – я несколько раз загадывала это под куранты, но ничего не сбывалось. А теперь даже не вспоминаю, как тяжело было тебя ждать, и кажется, ты на всю жизнь.
Когда тебя нет рядом, постоянно закрываю глаза и вспоминаю наш поцелуй. У тебя мягкие губы, и твой нос смешно упирается в мой. Щекотно.
Я пришел к вам сегодня после обеда, когда все дремали в доме. Снял шлепки, тихонько поднялся по лестнице на второй этаж. Обычно я так делал, чтобы никого не разбудить, но в этот раз мне просто было жутко страшно и хотелось как можно дольше оставаться незамеченным.
Как бы я ни боялся, а вот уже и балкон. Ты лежала на плетеном диване, спрятав лицо в подушку. Я сел рядом и стал слушать, как смешно ты дышала, притворяясь спящей. Наверное, зажмурила глаза за секунду до того, как я оказался рядом.
Нужно было срочно признаваться, но мне хотелось хоть ненадолго замереть, чтобы решиться. Я уткнулся головой в руку, которую ты подогнула под себя, и почувствовал, как она аккуратно придвинулась ко мне – теплая, с зажатым кулачком, а из него торчал бело-зеленый фантик. Ты опять ела мятную конфету. Я все про тебя знал, и мне от этого так захотелось пощекотать тебя, что я уже прикоснулся к норке возле шеи, но ты меня раскусила, чуть приоткрыла глаза и перевернулась на бок, освобождая для меня половину дивана. Я лег рядом, подогнул непомещающиеся ноги и прижался ухом к твоей груди. Ты нагрела мне место, да еще и солнце светило прямо в спину – разрушать этот момент было просто невыносимо.