— Терри, я в восторге,— подытожил президент, когда его собеседник поставил точку.— В совершеннейшем восторге!
— Благодарю вас, сэр!
— Разрешите спросить вас еще кое о чем. Это сугубо личное. Надеюсь, вы не возражаете?
— Пожалуйста. Спрашивайте.
— Мне все твердят о вашем честолюбии. Мол, вы воспользовались случайным происшествием и теперь хотите въехать на нем в Белый дом. Это так?
Терри не замешкался ни на секунду.
— Мистер президент, мы все честолюбивы. Разве очутились бы мы в Вашингтоне, если б не были честолюбивы. Некоторые попали сюда, попустительствуя другим или участвуя в разных махинациях. Другие добились всего за счет силы характера и собственных заслуг. Вы, по-моему, принадлежите к этим последним. Я всегда преклонялся перед вами.
— Ну что вы, Терри! Спасибо,— растрогался Бейкер.
— А то, что вы назвали "случайным происшествием"… Не я выбирал случай. Это случай выбрал меня. Тут виновата сама судьба. Но, будучи честолюбив, я оказался на нужном месте. Мне повезло — я уцелел. Что ж, просить за это прощения?
— Судьба, говорите?
— Да.
Бейкер поставил чашку на место и улыбнулся:
— Вы что, верите в судьбу?
— Да, верю. Верю в предназначение. И мне нечего стесняться, если судьба избрала именно меня.
— Нет, конечно, нечего,— мягко заметил Бейкер.— Стесняться вам не следует.
Ему показалось, правда, странным, что человек, столь прагматично оценивающий внешнеполитические проблемы, столь практичный в вопросах экономики,— и верит, что миром управляют какие-то неведомые силы.
— Вас еще что-то интересует? — улыбнулся Терри.
— Да. Одна вещь. Если вам предложат выдвинуть вас на пост вице-президента, вы согласитесь?
Терри, улыбнувшись, кивнул, словно это был вопрос, которого он все это время ждал, и твердо произнес:
— Нет!
Бейкер удивленно уставился на него.
— Что ж, ответ однозначный. А можно узнать — почему?
— Потому что вы — провалились.
— Я?!
— Да, мистер президент. Именно вы.
— Ну, мы ведь все далеки от совершенства. У меня тоже были ошибки. Но говорить, что я "провалился"? Вы не считаете, что это чересчур сильно сказано?
— Нет, я так не считаю. Разве вы не проиграли войну в Никарагуа? Во всяком случае, проигрываете. Вы упустили военную инициативу в Африке — от Каира до мыса Доброй Надежды. А провалы в Ливане и Персидском заливе? Мы же отступаем повсюду!
— И что вы предлагаете?
— Мистер президент, вы наверняка знаете старинное изречение: "Те, кто не изучает историю, обречены на ее. повторение".
Сэм Бейкер утвердительно кивнул.
— Я,— продолжал Терри,— преподавал историю в Райс-колледже, и меня всегда поражало, как мало пользы извлекли американские лидеры из истории второй мировой войны. В частности, из захвата русскими Восточной Европы.
Бейкер, наклонив голову, внимательно слушал.
Терри подался вперед и сцепил руки, помогая себе тем самым лучше выразить свою мысль:
— Гитлер мечтал о том, чтобы поставить Германию "uber alles"[117], сделать арийцев властелинами всего остального мира в своем полушарии. Наши банки и наши ура-патриоты хотят проделать нечто подобное в нашем полушарии. Это ошибка. И опасная.
Искренность и озабоченность собеседника растрогали Бейкера.
— Терри, я, знаете ли, с вами согласен. Как и вы, я чувствую…
Не дав ему докончить, Терри поднялся и подошел к столу, за которым сидел президент:
— Страны, покоренные Гитлером, были разграблены и порабощены. Он осуществил программу физического уничтожения их национальных меньшинств. Тем самым он оказался виновным в столь чудовищном преступлении, что его нельзя описать никакими словами.