Но Терри сидел и безучастно смотрел на него пустыми глазами.
— Слава всевышнему, Терри! — надрывался Крис.— На предвыборном совещании губернаторы поддержали твою кандидатуру в вице-президенты! Мы победили, Терри!
Тут распахнулась дверь, и влетела Салли, стаскивая на ходу плащ. Терри поднялся навстречу.
— Терри, в городе все только и говорят, что совещание губернаторов утвердило твою кандидатуру на пост вице-президента! Терри! Наша взяла.
Крис уставился на нее:
— Зачем ты сюда явилась?
— Все в порядке, Крис,— сказал Терри.
Крис переводил взгляд с одного на другого. Вдруг спохватился:
— Ой, я же должен срочно передать все Ассошиэйтед Пресс. Мигом вернусь! — И он выбежал из кабинета.
Салли обогнула стол и, подойдя к Терри, взяла его руку в свои. У нее перехватило дыхание, глаза горели от возбуждения.
— Терри, все сбывается… Все будет, как мы хотели.
Но он лишь смотрел на нее с выражением тупым и отрешенным.
— Терри, что случилось? — Она была озадачена.— Что-нибудь не так?
Он высвободил свою руку и отошел от нее. Остановился по другую сторону стола, словно решил держаться от нее подальше. И глядел на нее, как на незнакомку.
— В чем дело, Терри? — Но лицо его оставалось холодным и непроницаемым: таким она его никогда еще не видела.— Терри?
— Манкузо.
— Что Манкузо?
— Ему все известно.
Словно вихрь пронесся по кабинету, исхлестав ее по лицу. Восторг и удивление погасли в глазах. Они потемнели, сузились. По губам, словно язычок пламени, пробежала кривая усмешка.
— Ну и что, пусть. Предоставь его мне,— прошептала она.
Терри с удивлением наблюдал ее перевоплощение. Ее улыбка обещала лишь угрозу.
— Не бери в голову, любимый,— сказала она и заскользила вокруг стола к нему.— Оснований для волнения нет.— Ее пальцы пробежались по поверхности стола.— И для опасений тоже.— Она прямо мурлыкала.— Я сама обо всем позабочусь.
Терри попятился от нее.
— Это ты наняла Петерсена, чтобы он стрелял в меня?— вдруг произнес он.
Его слова заставили ее остановиться. Она не сводила с него глаз.
— Чепуха.
— Не лги мне, Салли! Я сам видел. На видеоленте.
Ее глаза вспыхнули таким ледяным огнем, что он испугался.
— Ну и что, я подумала, так будет эффектней,— сказала она.— И оказалась права.
— О, господи… Салли…— задыхаясь, он еле произносил слова.— Сначала был Везерби. Потом Мартинес. Потом Петерсен и Росс. Когда же будет конец?
— Когда мы окажемся в Белом доме.
Он поглядел на нее со страхом и отвращением: откуда такая жестокость?
— Салли, во имя всего святого…
— Ты забыл про Фонсеку,— сказала Салли. Она подошла к нему вплотную, положила руку ему на грудь.— Ты забыл, что сам этому научил меня,— напомнила она, нежно поглаживая его.
Это заставило его отшатнуться.
— Боже мой, Салли. Ты же чудовище.
В ответ она внезапно размахнулась и дала ему пощечину. Удар был такой силы, что мог бы свалить Терри с ног, если бы он не отлетел к столу. Он восстановил равновесие, очнулся и приложил руку к щеке, чтобы смягчить боль. И чтобы защититься.
Салли стояла перед ним, пылая ненавистью и красотой, светлые волосы ее струились вдоль спины, словно языки пламени.
— А ты… ты просто набитый дурак.
21.20.
Текст гласил:
У НАС ЕСТЬ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД САМИМИ СОБОЙ. У НАС ЕСТЬ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД НАШЕЙ ПАРТИЕЙ. НО САМОЕ ВАЖНОЕ — НАШИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПЕРЕД АМЕРИКАНСКИМ НАРОДОМ. МЫ ОБЯЗАНЫ НАЧАТЬ С ПРАВДЫ… И ЗАКОНЧИТЬ РАЗМЫШЛЕНИЯМИ ОБ АМЕРИКАНСКОЙ МЕЧТЕ.
Дэн Истмен вычеркнул последнюю фразу. Вместо нее он написал:
ВСЕ ДЕЛАТЬ ПО ЧЕСТИ.
Он пробежал глазами последнюю строчку, неудовлетворенно покачал головой, сел в кресло и уставился в потолок. Дело не шло. И чем больше он прокручивал в уме текст своей будущей речи, тем меньше она ему нравилась.
Через два дня он поднимется на трибуну, чтобы выступить перед тысячами делегатов, собравшихся на съезд. Пока в номерах-люкс по всему Сент-Луису будут при закрытых дверях политиканствовать и вести закулисные переговоры, пока президент Бейкер в Вашингтоне будет ждать его заявления об отставке, он, Дэн Истмен, воспользуется случаем, чтобы доказать съезду и всей нации, что именно он тот человек, который способен обнародовать ошибки партии. Таким образом, все, что произошло — его открытая ссора с президентом Бейкером, два его ошеломляющих сообщения по телевидению,— все это послужит трамплином для появления его в качестве рыцаря на белом коне, боговдохновенного героя, защитника Конституции. Для своей речи он отчаянно нуждается в ярких словах, что смогли бы укрепить простодушную веру американского народа. Если только он и его помощники сумеют найти такие слова…