9.40.
— Куда? В Майами? — переспросил Барни Скотт.— Какого хрена вам там надо? Отпуск у вас, что ли? — И он с отвращением взял командировочное удостоверение, словно это была не бумага, а завонявшаяся рыбина.
— Там находится некто Рамирес,— объяснил Манкузо.— Нам надо с ним переговорить. Чего ты ко мне привязался?
Росс, прислонившись к стене в углу кабинета, молча наблюдал за происходящим.
— А на что вам эта "мокрая спина"[61]?
— Он знает, кто подослал убийцу к Мартинесу,— ответил Манкузо.— Он у них губернатор в изгнании или что-то в этом роде.
— Не нравится мне это,— процедил Скотт, изучая удостоверение.— Четыреста десять баков на ветер!
— Послушай, Скотт, по мне — пусть этим займутся ребята из нашего отделения в Майами. Мне на это вообще наплевать!
— Нет уж,— возразил Скотт.— Дело это ваше, вам двоим его и расхлебывать. А парней из Майами сюда нечего впутывать.
Он подписал бумагу и передал ее Манкузо.
— Спасибо,— поблагодарил тот.— А вот еще удостоверение. Для девушки.
— Какая еще девушка?!
— Пресс-секретарь. Она будет связной. Без нее нам не обойтись.
Скотт нехотя подписал вторую бумагу.
— Дерьмо это все, ребята! Вам, конечно, наплевать, что наши налогоплательщики вынуждены раскошеливаться на такое говно!
— Да я ночь не спал, все горевал об этом!
И Манкузо направился к двери. В холле он передал обе бумаги Россу.
— Поедешь ты.
— Я? Почему?
— Ей, видишь ли, не ндравится, как я выражаюсь.
— Кому? — Росс попытался изобразить на своем лице обиду, хотя на самом деле предложение Манкузо привело его в восторг.
Манкузо вызвал лифт.
— Езжай домой, пакуй чемодан. А я скажу нашей Джин Большие Сиськи, чтобы она заказала авиабилеты.
Росс положил удостоверение в карман.
— А ты чем займешься?
— Фэллоном. Слишком уж он идеальный для нормального смертного.
Белая стрелка указателя прыгнула наверх, Росс вошел в кабину.
— Знаешь, Джо, иной раз меня прямо тошнит от тебя.
Створки дверей, захлопнувшись, разделили их.
11.25.
Гамильтон Тэйт, заведующий протокольным отделом госдепартамента США, вел церемониальную процессию по направлению к Голубой гостиной на втором этаже Белого дома. Следом за ним шел президент, стараясь хоть как-то связать воедино те разрозненные сведения о Габоне, которые он почерпнул из прочитанных на ночь материалов об этой стране. Сейчас в его памяти осталось только одно: Габон расположен в ста пятидесяти милях к северу от Анголы, западноафриканской страны, где в тот момент находились тысячи кубинских военных советников.
У дверей Голубой гостиной Тэйт остановился, оглянувшись на президента.
— Они говорят на французском и на банту.
— И какой они, по-вашему, предпочтут?
— Боюсь, разговор пойдет на банту, сэр. У всех у них на уме "Корни"[62]. В Африке сейчас это модно.
— Тут ничего не поделаешь,— вздохнул президент.
В своем фраке со стоячим воротничком габонский посол как две капли воды был похож на всех на свете дипломатов. Высокого роста, с волнистыми шрамами на обеих щеках, похожими на кошачьи усы, он как раз пожимал руку Дэну Истмену, когда в гостиной появился президент.
— Мисса президент! — Сложив обе руки вместе, посол отвесил церемонный поклон.
— Доброе утро, господин посол. Добро пожаловать к нам в Вашингтон — от имени народа и правительства Соединенных Штатов.
Посол наклонился к переводчику, и тут вперед выступил Дэн Истмен.
— Доброе утро, мистер президент! Все это время я безуспешно пытался с вами связаться.
— Здравствуйте, Дэн! — Бейкер пожал протянутую руку.
Взяв президента за локоть, Тэйт поставил его между Истменом и послом: это был наиболее фотогеничный ракурс.
— Мисса президент! — начал при свете замелькавших фотовспышек свою приветственную речь на банту посол Габона.
Стоя сбоку от него, Истмен достаточно громко спросил:
— Когда же мы наконец поговорим? Вы сами знаете о чем.
— Попозже,— произнес Бейкер, улыбаясь фотографам. Истмен тоже улыбался. Между тем переводчик начал свой перевод.
— Наш президент, досточтимый Эль Хадж Омар Бонго, шлет вам свои наилучшие пожелания и благодарность нашего народа за ту щедрость, с которой…
— Тысячу проклятий, Сэм, — прошипел Истмен,— вы что, даете мне от ворот поворот?
— Говорите тише!
— Извините, сэр.— Переводчик был сбит с толку.
— Я не вам,— продолжая улыбаться, пояснил президент.— Продолжайте, пожалуйста.
— … великий американский народ помогает развитию нашей экономики и…
— Если вы думаете, что, заменив меня Фэллоном, вы что-то выгадаете, то вы просто рехнулись,— заявил Истмен под стрекот и вспышки камер.