Сложив ладони рупором, направленным в калиточный проём, он прокричал строгим «полицейским» голосом:
— Эй, там, мать вашу! Поднимаем руки и выходим! Ну, кому сказано, дурилки картонные? И без глупых шуток, пожалуйста! В случае активного сопротивления — стреляю на поражение!
— Из чего стрелять собрался, господин подполковник? — насмешливо поинтересовался глухой, слегка надменный голос. — Пистолетик-то у тебя есть?
— Имеется, — соврал Глеб. — Уже и с предохранителя снял.
— Ха-ха-ха! — глумливо рассмеялся неизвестный. — Всему Купчино известно, что выходя на вечерний променад, ты, чудак легавый, никогда не берёшь ствола с собой. Мол, привычка такая… А я, наоборот, без пестика — ни шагу. Железобетонное и краеугольное правило. Хочешь проверить, подполковник? Заходи, не заперто, не стесняйся. Милости просим!
Глеб Назаров, будучи мужчиной взрослым и основательным, не любил торопиться. Поэтому, сугубо для начала, он выкурил — почти до самого фильтра — дежурную сигарету, выбросил окурок в ближайший светло-сиреневый сугроб, после чего, особо не мандражируя, прошёл на территорию строительной площадки.
Снег, горбатые кочки сугробов, берег замёрзшего пруда, стандартный строительный вагончик, полное безлюдье.
В вагончике тоже никого не обнаружилось.
— Ерунда какая-то, — подытожил Глеб. — Так можно и в Привидения поверить. Мол, пришло, попугало вволю, а потом, слегка заскучав и замёрзнув, растаяло в воздухе. Ладно, проехали.
А на утро строители нашли в высоком сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой…
Глава первая
Пашкина свадьба
Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан — «Два капитана». Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий скрипучий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с ленивой порошей…
Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты — «Новейшие новости». Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.
Купчино — с самого раннего утра — стояло на ушах.
В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах — без единого исключения — были снижены процентов на десять-пятнадцать. «Овощные» азеры тщательно побрились, начистили до зеркального блеска модельные итальянские ботинки, и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке — «Сяма» выгнал из района — на целую неделю — всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.
Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва — та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала. Плавали — знаем.
К примеру. Приезжает комсомольский городской штаб Ленинграда с плановой проверкой в конкретный район Новгородской области, где ленинградские студенты и студентки усердно собирают картошку. Солидные все такие проверяющие из себя. Каждому и каждой уже за тридцать, но комсомольские значки по-прежнему висят на лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям не до всякой ерунды. Засветились, речи горячие толкнули, поругали в меру, пообещали улучшить кормёжку и прочие социально-бытовые условия… А, дальше? Типа — вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Покушать разных деревенских вкусностей. В жаркую баньку сходить. Пупками — от души — потереться… И, что вы думаете? Только в баньку завалились, выпили, закусили, разделись, развратничать начали — как входная дверь широко распахивается, фотоаппарат бодро и звонко щёлкает. Это Иришка (тогда ещё Павлова), первокурсница Ленинградского Горного Института, правду ищет. Писюшка упрямая, настойчивая и принципиальная.
Короче говоря, на свадьбе лишних людей не было…
За отдельным ресторанным столиком сидели-размещались супруги Хрусталёвы, Сидоровы и одинокий генерал-лейтенант Тургаев — с недавних пор — горький вдовец.
Сидели, выпивали, закусывали. Болтали о всякой разности — о литературе, балете, погоде, театре и рыбной ловле. Вернее, вследствие навязчивого свадебного шума, только пытались болтать.
Свадьба — тем временем — шла своим чередом, постепенно набирая разгульные обороты.