И даже несмотря на то, что мы вроде как побеждали, мне было настолько тревожно, что я не мог найти себе места.
Клинки легионеров не могли пробить мой Золотой доспех, как, впрочем, и когти поднятой нежити. Проклятья шаманов сгорали в моей ауре и даже призрачные черепа, которыми меня пытались достать некроманты, при столкновении с Огненным щитом, рассыпа́лись прахом.
Да, на поддержание такой защиты уходило гигантское количество золота, но мёртвым деньги не нужны.
И чем дольше шла битва, тем тревожней было на душе.
Казалось бы, чего тут думать? Нужно пробить Кровавую сферу, ворваться в каструм и прервать ритуал. Но… я физически не мог перестать защищаться и, что самое главное, прикрывать своих.
Каждый мой Золотой шип, окутанный огнём, спасал чью-то жизнь, каждое моё Огненное копьё сжигало костяную гончую, каждое моё атакующее плетение заставляло некромантов отвлечься от безостановочного поднимания нежити.
Я интуитивно понимал, что стоит мне остановиться, как шаманы нанесут ответный удар.
Как будто каждый убитый пёс и сожжённый кадавр лишали их частички силы, и именно этой малости и не хватало для завершения ритуала.
Впрочем, учитывая, что Виш молча следил за схваткой, никак не комментируя мои действия, я всё делал правильно.
По крайней мере, гексаграммы хоть и заполняли арену, но им как будто не хватало энергии. Учитывая, что в качестве энергии выступала кровь, я физически не мог перестать сражаться.
Каждый сожжённый легионер лишал шаманов так необходимой им крови, и в этом мне сильно помогали ифриты.
Псы не могли закрыть глаза на появление огненных духов и тратили силы и внимание на то, чтобы изгнать ифритов на огненный план.
В общем, по моим субъективным ощущениям, мы зависли в невидимом балансе, и достаточно было легчайшей пушинки, чтобы сместить баланс боя.
Я рассчитывал, что этой пушинкой станет Камнев, но призванные шаманами духи волков заставили Воина уйти в глухую оборону. И что-то мне подсказывало, что если бы не Узы стаи и помощь саламандры, Дмитрию пришло бы туго.
Помимо Камнева, я надеялся на Шуйского, на Степана и даже Людвига, но время шло, а никто не спешил нам на помощь.
Я понимал, что скорей всего дело в организованном англичанами восстании — последний шанс одолеть Российскую Империю в бесчестной схватке — но в душе теплилась надежда.
Нам не помешала пятёрка Ликвидаторов во главе с Анной и Василием! Или несколько дежурных отрядов Огненной стражи! Или даже дюжина армейских магов, присланных Багратионом…
Увы, время шло, но ничего не менялось.
Каждый раз, когда казалось, что мы вот-вот подавим натиск песьеголовых, некроманты поднимали кадавров, а шаманы — песчаных големов с кровавой аурой.
Нашим приходилось уходить в глухую оборону, и противник тут же занимал несколько ключевых точек в Лабиринте, за которые спустя несколько минут разворачивалась горячая схватка.
И не видно конца и края этой войне…
По моим ощущениям, преимущество было на нашей стороне — псов, несмотря на все старания шаманов и некромантов, становилось всё меньше. Но и гвардейцы уже уставали, выжимая из себя всё до капли.
Не спасали ни ауры Императора, ни полученные от Стелы достижения, ни зелья восстановления.
Но всё же, всё шло к тому, что ещё час-два, и мы задушим остатки легиона!
Вот только затаившаяся под сердцем тревога шептала — эти два-три часа нужно ещё продержаться…
Шаманы пускали в ход каждую капельку крови и, не считаясь с потерями, упорно камлали над своим ритуалом.
И если бы им не приходилось тратить силу на поддержание Кровавой сферы, поднятие песчаных големов и обращение легионеров в кровожадных оборотней, на месте каструма уже появился бы кровавый портал.
К счастью, они, как и я, должны были участвовать в этом бесконечном забеге, распыляя силы на множество направлений.
Обе стороны пошли ва-банк, и исход затянувшегося противостояния зависел от того, кто первый допустит ошибку.
И это оказались мы.
— В атаку!
Не знаю, откуда Арина взяла коня, скорей всего из подземной конюшни Колизея, но её появление было максимально эффектным.
Вороной скакун, вылетев из лабиринта, смел троих легионеров и понёс свою наездницу к каструму.
За Ариной тут же устремились три дворянских пятёрки ТМГ, расходясь клином и расширяя организованный амазонкой прорыв.
Казалось, вот оно — та самая пылинка, которая склонит чашу весов на нашу сторону, но нет.
Стоило Арине и её воспитанникам оказаться между лабиринтом и каструмом, как из песка поднялись два четырёхметровых голема, надёжно перекрывая путь к отступлению.