Такое поведение Оракула казалось Шуйскому подозрительным, да и Линда давала весьма расплывчатые предсказания, отговариваясь соблюдением Равновесия и прочей ерундой.
Если бы не статус императрицы, Шуйский давным-давно взял бы Линду и Ленчи в разработку, но нарушать приказы Императора, заверенные канцелярией и дворцовой стелой, было опасно для жизни.
И когда вскрылась правда про Малефика, Шуйский ощутил краткий миг его личного триумфа.
Он. Оказался. Прав!
Когда же Линда сбежала в свой родной мир, прихватив с собой Ленчи и Ландера фон Штернов, Шуйский и вовсе выдохнул спокойней.
Как говорится, нет человека — нет проблемы.
Да, Император отдавал себе отчёт, что всё это время Линда его использовала, но кто знает, как бы он отреагировал на арест и последующую казнь своей супруги?
Шуйский же был не из тех, кто на ровном месте создаёт себе проблемы. И бегство Линды встретил с облегчением.
Теперь можно было спокойно заниматься своей привычной работой. Защищать Империю и играть с англичанами в Большую игру.
Вот только он никак не ожидал, что древние пророчества всё же начнут сбываться. Да ещё и так быстро.
Багровые тучи над столицей — Знамение Алого парада… Засиявший радужным светом обелиск — Алмазная стела… Появившийся иномирный портал — ксуров Хрустальный мост!
И как бы Шуйский ни относился к Линде, он отдавал должное её стратегическому гению.
Провести такую комбинацию, да ещё и растянутую на два десятилетия… Такое под силу только гению или… Оракулу!
К счастью, заботу о Хрустальном мосте взял на себя Макс, и Шуйский с головой окунулся в свою привычную работу.
На этот раз англичане сработали топорно — чувствовалось, что готовили волнения в спешке.
Как итог, князю не составило труда накрыть около тридцати штаб-квартир вражеских агентов и провести сотню молниеносных арестов. Пусть до недавнего момента он и числился без вести пропавшим, но его замы хорошо знали свою работу.
К тому же на помощь оперативникам пришли Ликвидаторы и Огненная стража Пожарских.
При таком раскладе у англичан не было ни единого шанса. Пока Император со своей гвардией сдерживал прорыв песьеголовых, Шуйский зачистил от бунтовщиков столицу.
Жёстко и без церемоний.
И как только стало ясно, что город удалось удержать, он оставил все дела на замов и поспешил в Колизей.
Арена встретила его чуть ли не мёртвой тишиной.
Повсюду валялись белоснежные кости и высушенные тела песьеголовых, целители суетились около раненых одарённых, а в воздухе пахло смертью и пленом.
Недалеко от центра арены крутилась кровавая спираль, перед которой, в окружении гвардейцев, стояли Александр и граф Камнев-Пылаев.
— Ваше Императорское Величество!
— Князь, — Александр устало кивнул Шуйскому. — Что с городом?
— Всё под контролем, Ваше Величество. А у вас?
— Пожарский каким-то чудом разрушил Хрустальный мост, но шаманы песьеголовых сумели связать миры Пуповиной. И с нашей стороны этот портал не разрушить. Только если затопить столицу…
— А сам Пожарский… — протянул Шуйский, уже догадываясь, что услышит в ответ.
— Шагнул в портал. И я склоняюсь к мысли последовать за ним.
— Ни в коем случае! — заявил Шуйский, вставая между Императором и кровавой спиралью.
— Поддерживаю, Ваше Сиятельство! — прогудел капитан гвардейцев, Яков Медведев. — Никак не можно. Уж лучше мы.
— Согласен, — поддержал коллег бледный как смерть Камнев. — Как только смогу призвать свою призрачную форму, я лично отправлюсь за Максом.
— Не дури, Дмитрий, — поморщился Импиратор. — Макс что сказал? На время его отсутствия ты отвечаешь за род Пожарских. Или ты думаешь, Новая Византия сама собой появится? Или тебе напомнить про войну с Австро-Венгрией и Англией?
— Я должен, — нахмурился Камнев.
— Вот именно, — криво усмехнулся Император. — Поэтому ты останешься здесь. Как и я. А в портал пойдут добровольцы. Желательно огневики или те, у кого в фамильярах есть ифриты.
— Знаете, Ваше Величество, — слова Императора напомнили Шуйскому одно из пророчеств, которое он до этого считал высосанной из пальца ерундой. — Нам нужен огромный костёр!
— Объяснитесь, князь! — потребовал Император.
— Один момент! — со стороны, наверное, это прозвучало непочтительно, но Шуйский не мог себе позволить упустить осенившую его мысль.
Схватив свой переговорный амулет, он усилием воли вызвал образ своего третьего заместителя и принялся отдавать приказы.