— Койкин, закрой плотнее дверь! Нельзя, чтобы нас слышали. Все должно быть строгой тайной. Садитесь за стол, глубокоуважаемые товарищи ребята. Вот карта. Установим маршрут.
Ребята сели за стол. Койкин прикрыл дверь и забаррикадировал ее тремя стульями. Все затихло снаружи. Ни одного звука не доносилось более из рабочей комнаты профессора Бабера.
Глава III. Куда он полетел?
Прошло много времени после совещания на квартире у профессора Владимира Оскаровича Бабера. И Люсю Тузову, и Леву Гельмана, и даже самого Николая Андреевича Устрицына била лихорадка.
Ребят тревожили два вопроса: во-первых, возьмет ли их профессор Бабер с собой в экспедицию и, во-вторых, отпустят ли их в эту экспедицию свои, домашние?
— Да! — сказал на совещании профессор. — Да! Конечно. Несомненно. Безусловно. Надо выяснить, как посмотрят на это ваши глубокоуважаемые родители. Ваши достопочтенные родители. Да! Так и сделаем. А, капитан?
— Ясно! — хмуро кивнул головой капитан Койкин. — Раз уж вы, ребята, по неопытности завели себе этих… ну, как их… пап да мам… или, может быть, чего доброго, даже бабушек… Значит — ничего не попишешь, тю-тю!..
Ежедневно Люся начинала с утра аккуратно выводить палочкой на песке эти пункты:
1) Возьмет ли профессор?..
2) Отпустит ли папа без мамы?..
Она пискнула было на заседании: — А что, если бы и маму мою тоже взять?.. — но капитан Койкин сразу же подскочил на метр и семь сантиметров в воздух, и руки его задрожали мелкой дрожью.
— Ма… маму? — с ужасом выговорил он. — Ты что хочешь этим словом сказать, девица? Бабер! Она меня убивает. Маму! Нет, уж, Бабер… Видел я некоторых этих мам… издали! Да я лучше с тигром в одной клетке поеду, чем с мамами. Да я…
Но тут Бабер остановил его.
Неделю спустя все папы и мамы все же получили по письму с сургучными печатями. Капитан Койкин постарался. На толстой белой бумаге жирными лиловыми буквами было напечатано вежливое, но строгое приглашение: «немедленно допустить вверенных вам детей к участию в первой ребячьей купипской экспедиции, ввиду особой важности сделанных ими чрезвычайных открытий». Под этим стояли подписи профессора фитопатологии и еще десяти-двенадцати наук профессора доктора Бабера, а также главного администратора и зам. председателя Купипа П. Ф. Койкина.
Все родители были, конечно, польщены. В какие-нибудь два-три дня сборы были кончены, и ребята перебрались в первое купипское общежитие для путешественников в Ленинграде, по Друскеникскому переулку, дом 82.
Одна только мама Люси Тузовой все как-то недоверчиво щурилась и покачивала головой.
— Все бы хорошо, — говорила она. — Но одного не пойму: какой это Койкин? Неужели тот, что у нас на Приморской улице, у Малининых на даче каждый год живет? Верно, отчаянный он лодочник и вообще водянистый какой-то человек: только бы и бултыхался в море. Но разве нее он капитан? Гм! Что-то не видала я таких капитанов…
Тем не менее все, наконец, устроилось. Даже в школе педагоги не стали возражать, как только услыхали, что в дело вмешался Купип.
— О, если Купип, — сказал директор Сигизмунд Карлович, — тогда все хорошо! Можно. Пусть едут. Купип — это нечто вроде больших практических занятий. И, главное, — с Бабером! О, Бабер, это — ученый! Это — человек!
Учитель же географии Гавайский только рукой махнул и запел:
И Люсе стало его сразу очень жалко.
Так или иначе, 22-го числа утром Владимир Оскарович Бабер снова собрал всех членов предыдущего совещания и сообщил им вот что:
— Достопочтенные товарищи ребята! — говорил Бабер. — Хитроумные и смелые товарищи ребята! На прошлом нашем совете вы уполномочили меня уточнить… Да, вот именно: уточнить наш маршрут. Я сделал это. Я наметил пока что два пункта, которые мы должны незамедлительно посетить. Два. Только два. Именно два. А почему два? Потому что некоторые упомянутые в документе события возможны лишь в двух местах земного шара. Только в двух. Вы согласны со мною?
Никто не выразил сомнения.
— Однако, — важно продолжал профессор Бабер, разглаживая бороду, — однако я не могу сейчас сообщить вам точно всего нашего маршрута. Более того, я не могу вам даже указать и места первой нашей остановки. Почему? Очень просто почему. Потому что мы ищем радий. Полкило радия. А вы знаете, как дорог радий? Нет, вы этого не знаете! Один грамм радия стоит сотни тысяч рублей. Сотни тысяч!