— Валерия, очнись. У нас мало времени. Как только я настрою связь, счет пойдет на минуты.
Слова Михаила вернули меня обратно в реальность.
— Да, да, я знаю. Я подготовлю музыку и, может, фильмы.
Я знала, где Василий хранит электронные носители с запрещенными аудио- и видеофайлами. Раскрытие своего тайника стало второй ошибкой правителя. Его маленькие шалости, такие как прослушивание песен, просмотр художественных фильмов, будут известны всем без исключения жителям Купольного города. Хотя, конечно, нашим главным козырем оставался жучок в рюкзаке Сергея. Во-первых, мы рассчитывали предъявить всему городу их разговор о пленении членов нашей поисковой группы. Как я желала, чтобы мы успели спасти Ольгу, Антона и Романа из лап генетиков. Я надеялась, что еще не всё потеряно. Во-вторых, Михаил высказывал мнение, что его жучок до сих пор на месте, будто его невозможно обнаружить ни металлоискателями, ни чем-либо другим. Если он прав, то мы будем знать наперед обо всех действиях Василия, и это станет большим подспорьем в нашем нелегком деле.
Уверенными движениями я начала искать наиболее компрометирующие правителя и весь государственный строй Купольного города файлы. Честно сказать, я уже успела раньше, в бытность правительственного архивариуса, порыться в заветных ящичках, хранящих старинную музыку и развлекательные видеофильмы. Поэтому я знала даже то, чего мне не показывал правитель, а именно то, что в самом нижнем ящике комода располагался механизм, больше похожий на современный ноутбук, чем на одно из устройств донаучной эры типа телевизора или аудиопроигрывателя. Конечно, будучи послушным (относительно послушным) архивариусом, я не решалась включить этот ноутбук, боясь навлечь на себя гнев правителя. Теперь уже было всё равно (ведь я уже навлекла его гнев), так что я без зазрения совести включила устройство в сеть и запустила процессор. Если это стандартный ноутбук со знакомой мне операционной системой, то при помощи него мне, по крайней мере, будет значительно проще отыскать нужные файлы.
Однако то, что я обнаружила в недрах памяти тайного устройства, повергло меня в шок. Это была огромная картотека файлов на каждого горожанина. Я открыла первую папку в списке под названием «Алексей0809». Табельный номер показался мне знакомым. Ах да, это же мой психолог, вечно проверяющий меня на избыточную эмоциональность. В папке было три типа файлов: один текстовый документ с обычными регистрационными данными горожанина (место и дата обнаружения криокамеры, дата и время разморозки, перенесенные заболевания, медицинские манипуляции, факультет, место работы), другой текстовый документ с известными данными его прежней жизни (имя и фамилия, место и год рождения), видеофайл с записью процесса декриоконсервации (я впервые видела подобное зрелище, хотя и знала его теоретически от и до), стереоизображение его лица и множество старинных фотоизображений формата jpg, подобно тем, что мы обнаружили в найденном мобильном телефоне моей матери.
Открыв сою папку, а затем папку с табельным номером Михаила, я не нашла ничего нового, не считая видео декриоконсервации. Попробовала найти Ольгу. В её папке набор файлов был гораздо разнообразнее. Во-первых, здесь было два видеофайла. Первый, как я и думала, был сделан в зале декриоконсервации. Начав просмотр второго видеофайла и поняв, где происходит действие, я в ужасе вскрикнула и чуть не рухнула с шаткого табурета. Михаил в туже секунду подбежал ко мне:
— Что случилось?
— Смотри. Это Ольга и правитель.
На видеозаписи был запечатлен процесс допроса Ольги, вероятно, в день нашего побега из Купольного города. Нам было видно только Ольгу, привязанную к подлокотникам и спинке кресла. Она отвечала на вопросы правителя. Хотя сам Василий не появлялся в кадре, его голос невозможно было спутать ни с чьим другим.
Правитель грозно спрашивал Ольгу:
— Где Валерия0323? Где она спряталась? Какие у нее были планы? С кем она тесно общалась? Вы обсуждали её побег с рабочего места? Где вы это обсуждали?
После каждого вопроса правителя появлялась чья-то рука и со всей силы ударяла по лицу, животу, ногам, голове моей подруги. Под давлением Ольга рассказала всё, что знала: про наше ночное бодрствование, про звездное небо, про прикосновения, про смех и веселье, про жвачку, в общем, всё, что в Купольном городе считалось нарушением правил. И я не виню её ни в чем. Она держалась до последнего, еле слышно шепча после очередного удара:
— Я ничего не знаю! Я ничего не скажу!