Во время разговора в уборную вбегали молодые люди, девушки, дети — все они были потомками трех братьев и работали в цирке. Куприн жадно слушал быстрые фразы трех клоунов. Он спросил о своем друге Жакомино, но Фрателини только кивали головами и улыбались: «Си, си, Жакомино». Когда разговор зашел о Дурове, они перестали улыбаться. Оказывается, Фрателини не поладили с ним, и ссора приняла настолько бурный характер, что в Москве образовалось два лагеря: за и против иностранных клоунов… Директор цирка устроил торжественное примирение на арене, но это была только инсценировка — вражда так и не прекратилась.
Антракт кончился, пришлось прощаться с Фрателини. У отца как-то опустились плечи, ему не хотелось расставаться с любимым цирковым миром, который на несколько минут оторвал его от горькой чужой действительности.
Глава XXVI
ГОРОД ОШ
Наша семья жила в Париже более чем скромно, но все мы трое любили мечтать о путешествиях, в случае, если с неба упадут деньги. Отцу очень хотелось поехать в Италию, на лечебный курорт Сальце Маджиоре, где он отдыхал в 1914 году. Но деньги не часто падали с неба. Нам даже редко удавалось покинуть пыльный и жаркий город летом. В 1925 году отец отправился в старинный город Ош на юге Франции. Поселился он в небольшом пансионе, откуда часто писал маме.
«Понедельник 19 — 8—25 г.
Целую. Здесь хорошо!
Крушение маленькое было: я выдавил ночью стекло во время сна. И еще целую (то было тебя, а это хрюшку).
Ош ничем не замечателен. Ж<…>ый город. Но тихий. Сегодня был язык с каперцовым соусом. Что-то важное я тебе должен написать, но вспомню по дороге.
Твой душевный Александр».
Французский маленький пансион на первых порах тоже казался папе неуютным и шумным, еда — отвратительною.
«Знаешь что? Здесь кормят бяконно. Мясо или не прожевать или не котлеты, а жвачка, замазка. Рыбы нет вовсе. Больше макароны и сырое тесто, обмоченное во фритюре. А я-то дома, дурак, брыкался…
Прощай. Иду в баню. Денег не надо.
Сандр».
Через несколько дней:
«…Сегодня приехала 3-я сестра хозяйки с 7-ю детьми и бонной. За столом было 12 человек, да пять малых ели отдельно. Бабушка сейчас играет на рояле. Кажется, я больше 3-х недель не выдержу и напишу тебе просьбу мне телеграфировать: „Выезжай срочно, хочу тебя!“
Да в 40-й раз спрашиваю, писать ли „Яму“ или бесполезно. Не бойся, на расстоянии я кроткий, ни ругаться, ни бурчать не буду.
Ну, целую тебя.
Твой любящий Александр».
«28 августа.
Как я благодарю тебя, Лизанька, за то, что ты часто мне пишешь письма — этого раньше не бывало — должно быть, ты с годами стала умнее. Получаю их с радостью и читаю, облизываясь, по три раза…
Нет, я Ю-ю не просил, кажется, переписывать. Но они все равно напечатали и со зверскими опечатками. Ю-ю, конечно, окончена. Отдали ее мешочнику, и прощай. Ну, как она тебе? Как Жанетка? Чувствуется еще связанность в словах?
Завтра вышлю тебе рассказы „Розовые жемчужинки“. Это, помнишь, любильный рассказ про лицеиста Лелюкина и про Александра III. Я писал нарочно посуше. Куда девать? Если Филиппову, я хотел, чтобы ты отстояла подпись Али-Хан. Может быть, Миронову за 150–200 — тогда фамилию.
Я тебя спрашивал, делать ли „Яму“ или нет. …авторы романов совершенно беспомощные дети в переделке своих вещей. Так делать ли?
Ммпцняуф. И звук поцелуя.
Сан.
Какие у нас с тобою лады… издали!
А ты рада, что я часто пишу?»
В 1925 году Макс Моррей, драматург, предложил моему отцу переделать для театра нашумевшую тогда «Яму» в переводе прекрасного переводчика Манго. Отец согласился, но пристроить эту инсценировку в хорошем театре не удалось. Тогда Макс Моррей предложил инсценировку одному специфическому театру — «Гранд Гиньоль» («Театр ужасов»). Из-за трудного материального положения отец согласился. Инсценировку переделали, сократили до двух актов. Женька, героиня пьесы, на сцене разрезала себе горло с хриплыми криками. Во время репетиций несколько раз отец протестовал, например, когда захотели одеть девиц в русские национальные костюмы, а также против всякой другой неизбежной «клюквы».
Спектакль шел месяцев шесть и, конечно, никакого удовлетворения отцу не принес.
После десятидневного пребывания в городе Ош отец написал свой, как он сам его называет, «прелестный» рассказик-поэму «Южные звезды» и «Французская деревня».