Куратор
Снег обычно считается замёрзшим дождём из тучи. Но сейчас было скорее наоборот. Крохотные шестиугольные льдинки образовывались из водяного пара высоко над городом. Кристаллы долго носились и болталась во влажных воздушных потоках, питаясь конденсатом, наконец, тяжелели и начинали опускаться. Ещё на уровне крыш высоток медленно падающие крупинки были снегом. При подлёте же к земле, они совсем таяли, ускорялись. И на лобовое стекло автомобиля шлёпались уже жирными каплями. Мешая наблюдению за крыльцом здания в сотне метров поодаль. Двое лысых мужчин на передних сиденьях, в похожих чёрных куртках, всматривались в происходящее там.
— А чему конкретно этот слёт нечисти посвящён? Слишком много их там уже.
— Демшиза любит поболтать. Вот всех и собрали болтунов.
— Не, ну должна же быть официальная причина, зачем съезд? Регистрировать собираются к выборам?
— Как гранты пилить обсуждают. Кому сколько достанется. Если хочешь — почитай их программу на сайте, может, проникнешься, вступишь к ним, гы. Будешь нашим агентом под прикрытием.
— Вы всегда так работаете? — поинтересовался старик с заднего сиденья.
Лицом он был похож на пенсионера, только не нашенского, а вроде как англичанина или немца. Седые белые волосы, лоб весь в морщинах, большой надутый старческий нос, под которым топорщились аккуратные усы. Но слишком интеллигентный вид, в очках тонкой серебристой оправы и с ухоженной зализанной причёской. Голос был одновременно и вежливо-учтивым, и явно указывающим своё предназначение в течение целой жизни — говорить кратко, точно, по делу. Давать команды. К тому же недешёвый серый плащ, галстук и белоснежная рубашка сообщали, что пенсионер отнюдь не простой. Да они и так знали кто он. Куратор из самой администрации.
Замечание сразу же оборвало шуточки и пристыдило сидящих впереди Каланова и Галяутдинова. Они почувствовали всю развернувшуюся служебную пропасть перед этим человеком, хоть и сидевшим совсем рядом. Сигнал недовольства их работой? Значит, жди неприятностей. А их обоих уже понижали однажды. Так к пенсии можно и лейтенантом закончить, удачная карьера будет. Дошутятся. Особенно не знал как реагировать лопоухий Галяутдинов, такой же бритый, как и его старший по возрасту и званию массивный товарищ Каланов, на которого он теперь поглядывал за ответом, только с длинной тощей шеей с выпирающим треугольным кадыком, в прыщах от постоянного трения о грязный воротник засаленной куртки. Опытный же Каланов почти смастерил подходящий ответ в своей тугой бугристой головище, но тут старик внезапно сменил тему:
— Ладно. Хотите мороженого? — и он достал из сумки стаканчик в прозрачной упаковке.
Две лысые, как коленки, головы оглянулись назад и энергично замотались в отказе. Потому как не было ясно: сколько у него этих стаканчиков, а если один, то сколько оттуда можно взять, чем есть это мороженное, короче, слишком много действий вокруг этикета — ну его в пень, мороженного что ли не ели, дома можно поесть потом, чем сейчас нарываться на следующую неловкость, и вообще вяленый лещ лучше любого мороженного, но о вкусах не спорят, хочет человек мороженного — пусть ест, у каждого свои гастрономические пристрастия, наверняка, ему для мозга нужно сладкое, ведь он страшно умный, а им не очень надо.
Старик пожал плечами — как хотите. Зашуршал. Разобрал упаковку, аккуратно и заботливо снял крышечку, точно раздевая любимую куклу — у-ти, радость моя. Извлёк смехотворно крохотную пластиковую ложечку и стал ею медленно вкушать, тщательно отдаваясь каждому кусочку.
И только после нескольких минут кропотливого процесса, но не съев ещё и четверти стаканчика, он произнёс:
— Вы бы хоть рассказали подробней, каков у вас план мероприятий? Я же не зря тут с вами в субботу сижу, вместо того чтобы внучку на аттракционы свозить. Сомнительное развлечение, знаете ли. Особенно раздражает ароматизатор на стекле — ужасно бьёт в нос химический запах. У меня с детства острый нюх. Не люблю такое.
— План простой — сорвать съезд… — бросился объяснять Галяутдинов, утомлённый нервной тишиной.
— План непростой и долго нами разрабатывался, — настойчиво перебил его Каланов, одновременно быстро снимая проклятый ароматизатор и пряча его в пакет и в карман. — Мы давим на них митингом снаружи, включаем громкий звук, повторяем, что они американские агенты и проститутки, позор-позор. Клеймим предателей. После начала съезда несколько наших людей закидывают их главного зелёнкой, срывают собрание, распыляют перцовый газ. Паника, беготня. Там же можем подбросим что-нибудь, посмотрим по ситуации. В соцсетях распространим посты об этом, выкладываем всё непотребство, параллельно призываем вступить в поддельные движения, имитируем раскол, вбрасываем инфу. Работаем с их лидерами, поливаем из брандспойта дезинформацией, опять же давим психологически…