Дорогожицкая Маргарита Сергеевна
Куреневский голем
Разбитая кукла в луже на асфальте... Зоя беспомощно пыталась сложить ее части вместе, но у нее не получалось... Сильный ветер трепал волосы. Они лезли ей в глаза, мешали... Темная людская стена колыхалась перед ней, как будто наяву... Все куда-то шли, молчаливые, обреченные, безропотные...
- Держи его крепче, Йося, - оглушительно громко прошептала тоненькая девушка, и ее братишка послушно прижал к себе глиняного человечка. - Все будет хорошо... Просто верь...
Отрывистые звуки пулеметной очереди, крики, плач... Небо потемнело от воронья, и в воздухе стало душно от запаха сырой земли... Почему же он не пришел?.. Зоя верила, сильно-сильно верила, что он придет и защитит ее от этих тревожных снов... Девочка вздрогнула от приглушенного грохота. Она выпрямилась, не заметив, что так крепко сжала осколок куклы в ладони, что по ее пальцам потекла кровь... Сверху ей было видно, как земляная чаша раскололась и начала пузыриться потоками бурой грязной воды, которые обрушились через край и смели деревья, крохотные домики, машинки, человеческие фигурки... Он проснулся... Он пришел за ней... Ее голем нашелся... Зоя счастливо улыбнулась и разжала ладонь, уронив осколок на землю... Тревожно и жалобно забили колокола давно разрушенной колокольни...
Их складывали прямо перед зданием больницы, морг которой уже был переполнен. Перед зданием ждала толпа обезумевших от горя людей, кто-то выл и рыдал, кто-то истерично хохотал, кто-то просто застыл в молчаливом отчаянии, как я. Санитар тронул меня за плечо и виновато спросил:
- Она?
Я кивнул. Лицо Верочки было чуть удивленным, похожим на прекрасную каменную статую. Только статуи не застывают в такой страшной позе, с одной калошей и с сорванной одеждой. Всегда веселая и деятельная, я никогда за ней не поспевал, и в этот раз опоздал уже навсегда...
- Почему без одежды? - спросил я, как будто это имело значение.
Санитар пожал плечами и перекрестился:
- Тебе, милок, еще повезло, что ее целую откопали, - и покосился на прикрытую брезентом кучу изломанных человеческих останков.
- Сволочи, - беспомощно выплюнул рядом со мной старик. - Бульдозеры они пригнали, словно и не людей откапывать, а хлам ненужный... Нехристи!.. А то все гнев божий. Они, ишь, в Лавре трещинки увидали и храм закрыли, а у себя под носом на Куреневке не заметили!
Белый, как лунь, старец перекрестился, его слезящиеся глаза равнодушно смотрели на ряды тел, навечно скованных коркой застывшей пульпы.
- Зайчик Анатолий Степанович? - раздался сухой голос. Передо мной стоял высокий подтянутый мужчина со странными, будто выцветшими глазами. - Старший оперуполномоченный 6-го отдела Управления КГБ майор Кузьмин. Пройдемте со мной.
Я машинально взглянул в красную книжечку и кивнул, безропотно последовав за ним. Но уже дойдя до корпуса желтого дома, я встрепенулся и запоздало осознал страшный смысл сказанных стариком слов.
- Товарищ майор, обождите, как же так?.. Неужели тяжелую технику пригнали? Ведь нельзя, отвалы и так в состоянии предельного равновесия!.. А в воздушных карманах могут оставаться живые!..
Но Кузьмин меня не слушал, он молча шагал вперед, не оборачиваясь и не сомневаясь, что я послушно бреду за ним.
Майор по-хозяйски расположился в чужом кабинете.
- Товарищ Зайчик, что вы делали утром 13 марта? - затянулся он сигаретой.
- Был на работе. Скажите, что происходит? Я же писал в докладных про аварийное состояние. Вы поймите, опасность все еще сохраняется. Туда нельзя тяжелую технику...
- Причинами аварии занимаются компетентные органы.
- Разве вы не за этим...
- Вы знали гражданку Прокопчук?
- Да, - окончательно растерялся я. - Ее я тоже предупреждал об аварийном состоянии системы водоотведения. Водосбросные колодцы не чистились уже несколько лет...
- Вы с ней конфликтовали?
- Дарья Семеновна отделывалась нелепыми отговорками. У меня сложилось впечатление, что она некомпетентна, но из-за ее...
- Гражданка Прокопчук убита, - припечатал майор и сломал сигарету в пепельнице.
Меня с детства дразнили тугодумом, и это было отчасти правдой. Я плохо воспринимал сведения на слух и медленно их переваривал, особенно когда волновался. Сейчас я просто впал в ступор, уставившись на портрет академика Павлова на стене. Его осуждающий взгляд и окладистая борода напомнили мне батюшку Сергия из нашей старой коммуналки, который всегда точно знал, кто во всем виноват.
- Анатолий Степанович, давайте вы сэкономите всем время и чистосердечно признаетесь...
Я подавленно молчал, пытаясь осмыслить, что происходит. Убита? Не погибла, а убита. Почему? А почему погибло столько людей? Они тоже убиты? Кто виноват в их смерти? Я? Если бы я был более настойчив и убедителен...
- Значит, начнем сначала... - тяжело вздохнул майор и затянулся новой сигаретой. - В котором часу вы вышли из дому?
- В полвосьмого.
- На работу вам надо к девяти. Почему так рано? Вы живете... - Кузьмин заглянул в документы, - на Фрунзе, а работаете...
- Я хожу пешком на работу...
- Через овраг и к центру? Путь неблизкий. Почему?
- Верочка... - у меня сжалось горло от едкого сигаретного дыма, и вдруг сильно захотелось курить, - она считает... считала, что пешеходные прогулки пользительны для здоровья.
Я сказал это и мучительно остро осознал, что Верочки больше нет.
- Верочка - это ваша... невеста, кажется?
Ее больше нет... Я бросил курить из-за нее... А теперь некому пожурить меня или подбодрить... Никто не будет тайком подсовывать теплые бутерброды с невкусным постным мясом вместо колбасы... Никто не спросит...
- Вы меня слышите?
- Да... Она погибла...
- Сочувствую, - сухо сказал майор. - Но вернемся к гражданке Прокопчук. Вы встретили ее по дороге на работу?
- Нет.
- А вот дежуривший в то утро обвальный утверждает, что видел ее на участке в восемь утра вместе с вами. Вы ссорились.
- Нет. Быть такого не может. А почему вы расследуете только ее смерть? - встрепенулся я. - А как же остальные? Почему не предпринимаете действий по спасению еще живых...
- Потому что гражданка Прокопчук была убита до аварии, на третьем участке, где ее и нашли сегодня. А незадолго до аварии, в восемь тридцать в горисполком поступил звонок от неизвестного, который сообщил о диверсии на отроге номер три.
- Диверсии?.. - тупо переспросил я.
- А если предположить, что по дороге на работу гражданка Прокопчук, инженер-гидролог СМУ-610 , могла стать случайным свидетелем неких действий, то ее убийство выглядит совсем иначе. Как считаете?
Я отключился. Перед глазами вдруг стал огромный трехъярусный котлован, залитый вязкой пульпой с высокими тиксотропными свойствами. Петровские кирпичные заводы, сливающие ее в три смены... Три отвала, условные дамбы, сдерживающие над жилым районом несколько миллионов кубометров пульпы, формула гидростатического давления, прикинутая на глаз... Поправка на грунтовые воды... Количество осадков... Продольные и поперечные профили гидроотвалов до и навскидку после... Куда приложить взрывное воздействие, чтобы обрушить третью дамбу? Точные расчеты всегда успокаивали, но не сейчас, потому что прикидки не сходились. Дамба раз за разом дырявилась, медленно съезжая и увязая, проседая под собственной тяжестью, словно пышный торт с жидкой прослойкой из вишневого ликера, брызнувший во все стороны, но устоявший... Я осознал, что смотрю на сегодняшнюю газету с заметкой "Торт Вишневый", поступивший в продажу в центральном гастрономе N 9... Господи, сколько людей погибло, а они о тортах пишут...