Поднимаю взгляд и чувствую, как ноги начинают слабеть, а в ушах стучать молоточки.
В нос ударяет запах дорогого мужского одеколона. Прямо перед моим лицом вижу мощную, накачанную грудь в белой футболке. Черная куртка, слишком легкая для декабря месяца расстегнута. Огромная лапища держит коробку с пирожными, которая кажется какой-то совсем маленькой, будто там всего лишь парочка капкейков, вместо положенных восьми. Из-под рукава выглядывают дорогие часы и браслет.
Недоуменно поднимаю взгляд выше. Серые, словно расплавленная сталь глаза, сверлят мою грудь взглядом, темная бровь приподнята. Красивый, как черт. Как мужик с рекламы чисто мужских штучек. Воплощение агрессивной сексуальности и маскулинности.
Господи! Это курьер или я сдохла и в рай попала?
Эпизод 2. Эрик
За час до этих событий
— Эриииииииик, — ноет моя дурная сестренка, свернувшись в клубочек на сиденье автомобиля, и морщась, — я не могу. Желудок крутит пипец! А у меня еще заказ!
— И что? — переспрашиваю я, — вон ресторан. Закажи что-нибудь и сходи в туалет.
— Да я уже два раза…. Аж до холодного пота! Не могу двигаться, днище рвет! Это все молоко, я ж говорила, что оно прокисло!
— Это я говорил. Ты все равно щедро бахнула его в кофе.
— Ну помогииииии!
— Чем блять? — усмехаюсь я, — могу скидочную карту в сексшоп дать. Купишь анальную пробку и заткнешь.
— Мудак…
— Я? Ты сама хотела показать, какая ты гордая, самостоятельная и ни мои, ни папины деньги тебе не нужны. Ты взрослая, Ксюша, — вкрадчиво говорю я ей, — можешь работать, как все люди. И сама решать свои проблемы. Вот, проблема. Решай.
— Издеваешься… я сейчас тебе машину уделаю за это. Никуда не уйду, пока ты мне не поможешь? Брат ты, или скотина?
Я закатываю глаза.
— Че надо?
— Заказ отвезти и отдать. Деньги забрать. Две сто, — выдыхает со стоном сестра.
— Смеешься? Я уже отбегал свое, Ксюша.
— Я больше не буду папе жаловаться, как ты секретарш на рабочем месте пялишь, — выдвигает она весомый в ее глазах аргумент.
О, ну да. Благодетельница моя. Все, что можно было настучать — она уже отцу настучала, зараза. До сих пор помню его вкрадчивый голос — «слыш, Эрик, я все понимаю, таким же был, кровь у нас северная, горячая… но это, вообще-то, дочь моего друга, мудак ты сраный».
— Поздно, Ксюшенька. У меня уже свой собственный бизнес, своя секретарша и свой кабинет. Пялю кого хочу, и где хочу, — усмехаюсь я.
— Пожаааааааааааалуйста….
— Ладно, — сдаюсь я, понимая, что это нытье будет бесконечным, — пирожки с собой? Адрес говори.
— Пирожные! Улицу забивай в навигатор…
Эпизод 3. Эрик
Поднимаюсь на лифте на восьмой этаж. Зеркало напротив заплевано. Пирожные в коробке пахнут так, что даже слюни во рту собираются. Нет, врать не буду, в кондитерской, где Ксюха курьером пашет, реально вкусные штуки делают. Заказывал там пару раз.
Телефон в кармане вибрирует и я достаю его, бросив взгляд на экран. Алина. Принимаю вызов.
— Да?
— Эрик, — голос тусклый, будто она на плаху собирается, — я больше не могу.
Чего? Это уже второй человек, который заявляет мне сегодня, что «не может». Тоже молока кислого хлебнула, что ли?
— Что ты не можешь?
— Вот так, как сейчас, — в трубке слышится вздох со всхлипом, — не могу больше. Я ухожу, Эрик.
Сюрприз, блять. Я смотрю в зеркало. Оно отражает в меру симпатичного меня. Ну, ок, может, шрам на скуле портит мой фейс, но мне ж с детства вдалбливали, что шрамы украшают мужчину.
— Что тебя не устраивает? — холодно интересуюсь я, — не буду задерживать, но объяснения хотелось бы услышать.
Потому что это, мать его, уже хрен знает по счету какая дама, внезапно свалившая от меня. Ладно б, если я мудаком был. Так нет же. Бабки нужны — на, ни в чем себе не отказывай, хоть жопой жуй. Время вместе провести хочешь — да не вопрос, выкрою, распланирую день. Хочешь работать — работай, развивайся. Не хочешь — сиди дома. Замуж хочешь — не вопрос, годик на встречи и совместное проживание, если уживемся — без лишнего базара в паспорт штамп ляпну.
Но чет годик никто не уживался.
В трубке всхлипывают.
— Эрик, я не хотела говорить, но… прости, но даже за все, что ты можешь дать, я не могу больше это терпеть! Ты зверь, Эрик! Я не могу столько трахаться, — умирающим голосом выдает Алина, — это какая-то жесть.
Охеренно.
— Алина, — стараюсь как можно мягче сказать я, — мы примерно столько и трахались, когда начали отношения. Тебя все устраивало.