В доме было уже почти совсем темно. Не зажигая лампу, они сели за стол друг напротив друга. Между ними было лишь маленькое оконце, через которое сочился последний синий свет.
***
В мае яблоня в их дворе цвела, как в последний раз. Розоватыми крупными цветками был усеяны все ее длинные ветки, вплоть до самых мелких и нижних, тех, что росли в тени. Дворик был усыпан белыми лепестками и желтыми солнечными пятнами. Весь день над головами жужжали насекомые.
Женщины лепили на кухне пельмени. Кухонька, тесная и заставленная утварью, вмещала в себя уголок со шкафами, старый холодильник, диванчик, обеденный стол, цветочные горшки. И икону, обставленную оплывшими свечами, стоящую на специальном треугольном столике в правом углу. Все три женщины были присыпаны мукой, мука была на полу и немного на подоконнике.
-Смирновы продають хату –то. Учора Нинка сказала, што Сашка решил продать. Усе, говорить, житья тут не будеть.
-Будет, Вера, будет. Посмотрим еще. – Аня сузила глаза, яростно раскатывая тесто. Столик скрипел и ходил ходуном.
-Ань, ты так столешницу проломишь.
-А стройка же? Как же? Стройка-то будеть здеся.
-Да, может и не будет. Если люди не согласятся продать участки, то и стройки не будет, - Анна подняла вверх скалку, точно замахиваясь на кого-то. Затем отложила ее и взялась за нож.
-А коли соглясятся? Нам-то куда деваться?
-Землянку выроем… Оль, Машку давно видела?
-Она во дворе.
-С ним?
-С Андреем, да, - ответила Ольга.
Аня, полосуя тонкое тесто, вскинула на нее глаза.
-Не боишься?
-Чего? – тихо спросила Ольга.
-Чего! – передразнила ее Анна. И, понизив тон, добавила: -Я не знаю, ты же мать… Почему он все время молчит? Что это за манера такая – молчать. Он странный, Оля. Ты что, не видишь? Совсем ничего не замечаешь? - Аня перешла на шепот: -У тебя ребенок, маленькая девочка. Ты о ней должна думать в первую очередь. Делать так, чтобы ей было хорошо.
-Я делаю, - просто ответила Ольга. –Вот, леплю пельмени.
-Лепит она… А дочка твоя с кем гуляет?
-С Андреем. Он крыльцо нам делает, а она смотрит. Ты же слышишь, как стучит молоток.
-Оль, ты дура?
Ольга вскинула не сестру удивленные глаза.
-Анька, ты-то тут не шуми. Чого ты узялась? Дура, говоришь на сестру. Угомонися.
-Вера, не лезь. Ты, Оль, узнала бы сначала человека. Хоть немного. – Аня бросила тесто и пристальным долгим взглядом пронизала сестру. -Что, как и откуда он пошел. А потом бы уже вела его в дом. Я – не против, - она приложила перепачканную мукой руку к своей большой груди. –Строй свою жизнь. Мы поможем тебе с дочкой. Но, знаешь, страшно. В наше время – страшно кому-либо доверять.
-Я понимаю…
-Что, ну вот что ты знаешь о нем? Например, сколько ему лет?
-Двадцать девять. Я спрашивала.
-Моложе тебя. Это раз. Родители его где?
-Развелись давно. Мама в Украине, замужем, отец… ну, про это он не знает. Да какая разница?
-Чудно. Какое у него образование? Зачем он по ночам работает? Почему до сих пор не был женат? Может, он судимый?
-Аня, потише, пожалуйста.
Ольга втянула голову в плечи.
-Ты его паспорт видела? Хотя, сейчас паспорт заменить – плевое дело!
-Не нагнетай. Отстань от меня.
-Один раз мы от тебя с мамой уже отстали. Когда ты в двадцать пять лет бегала на свидания после работы каждый день. Как школьница. Ты и слушать нас не хотела. А он доехать до твоего дома не мог. Машину ему было жалко бить по таким дорогам…
-Я помню, Аня. Я все помню. Про Женьку и про маму. И про вашу житейскую мудрость. Может, я слепая? Глупая курица. Ну что делать –то? Как жить? Раз я такая…
-Думай о дочери.
Ольга только вздохнула.
-Мама! – Машка, сверкая новым розовым платьем, надетым по случаю гостя, ворвалась в дом, как вихрь. Пробежала на кухню, роняя в коридоре сандалии.
-Что, детка? – спросили все три женщины хором.
-Там дядя Андрей...
-Что?
-Ему как-то плохо. Он упал.
Ольга побежала на улицу. Следом выкатились Аня, Вера, и оробевшая Машка.
Андрей сидел на земле, возле кучи свежих, напиленных досок, опираясь о землю и низко опустив голову. Он был очень бледным. Лицо его было в крупных прозрачных каплях.
-Сердце..., – Аня рванула обратно в дом, к аптечке, а Ольга, опустившись рядом с ним на колени, схватила его за плечи.
Вечер был тихим и теплым. На улице, за воротами, шумели соседские дети. Султан повизгивал, возбужденный их криками.
-Что с тобой такое? – Анна строго смотрела на молодого мужчину. Уперевшись руками в крутые бока и закрывая ему весь обзор, так что он мог видеть только ее.
Андрей сидел на кухне. Вера, перекрестившись и перекрестив всех, кто был в доме, ушла к себе, спать. Ольга в ванной комнате на ночь купала свою дочку, было слышно, как они негромко болтают там, за закрытой дверью.