Сердце колотилось и в ушах стоял звон. Очертания крупного дерева впереди, ветки – точно протянутые вперед руки. Страшно. Страшно весело. Совсем нет усталости. И никому. Никому никогда не рассказать об этом. Какое это счастье – бежать по ночному саду, но не быть одной. И не спать….
Она ловила ртом воздух. Тропинки стали уже, но редкие фонарики не кончались. Можно было, не боясь, бежать на их свет. Ведь он был здесь, ее великан. Это и были его следы.
Она услышала шорох рядом с собой и сошла с тропинки. Побежала сквозь траву и зацепилась за куст. Дернула подол и дальше, вперед, задыхаясь туманом и счастьем.
Когда он ее поймал, роса уже не казалась такой холодной, а трава была чистой, как новое покрывало.
Утром следующего дня он не смог проснуться. Лицо у него было белее подушки, точно из человека за ночь выкачали всю кровь. Но выражение на лице было до жути умиротворенным.
Холодеющими руками, не понимая, не дыша и не помня себя, Ольга позвонила в скорую помощь. А потом – сестре. Потому что сестра была умна и рациональна, как мама – она всегда знала, что нужно делать.
Аня почему-то плакала. Совсем как мама. Растирала крупные слезы по крепким, тугим, красным щекам. Стянутые на затылке волосы и завивающиеся пряди на лбом, делали это семейное сходство еще более заметным.
-Твою ж мать, какого хрена тебе так достается? Что за х…,?
-Аня, пожалуйста, не матерись. Мы в больнице. Скажи лучше, как там Маша?
-Маша в порядке. Утром съела кашу, молодец… Вера присмотрит… Оль, ну что теперь с этим делать, а? Как он? А ты?
Ольга отвела взгляд. Она была очень спокойной.
-Я – не знаю. Мне будто все это снится. Я уже потерялась в том, что правда, а что нет… С ним так всегда.
-Ты с врачом разговаривала? – перебила ее Анна.
-Да. Он сказал мне, что Андрею необходимо лечение, как можно скорее…. Он, оказывается, собирал деньги себе на операцию. По квоте он ее не дождется, слишком долго ждать. У нас помочь не могут. - Ольга прищурилась, смотря в стенку напротив. Было ощущение, что она вытаскивает эти слова из своей памяти – по одному. -Этот порок лечится. В Германии такое сейчас лечат. Бывают случаи – люди после этого доживают до старости.
Анна вытерла последние слезы и громко шмыгнула носом.
-У него есть кто-то, кто может помочь?
-Если бы кто-то был, уже бы помогли. Я думаю. Ему давали прогнозы, что доживет лет до двадцати, может, чуть больше. А ему уже почти тридцать. Но сердце изношено.
-Вот черт! Невезуха, блин!
Анна беспомощно осмотрелась по сторонам. Больничный холл был пуст. Матовый, дымчатый холодный свет лился сквозь стекла, утро было пасмурным. Жизнерадостная суданская роза в деревянной кадке, выпустила в этот мир два ярко-красных, неестественно красивых, идеальных цветка.
-Я теперь понимаю, почему он…
-Странный? – Ольга грустно усмехнулась. –Да он не странный Ань, он никогда не был странным, тебе так казалось со стороны. Он особенный. И болезнь научила его любить в жизни все. Все то, что у него есть. Он ценит каждый свой день и каждую ночь. Он проживает свою жизнь в мире с самим собой и с окружающей его реальностью. Он находит радость в таких простых вещах, о которых мы с тобой даже не задумываемся. У него нет времени на то, чтобы тратить его впустую. Вот, что я поняла, когда узнала его. Думаю, это все, что должен уметь человек. Он умеет быть счастливым и ничего не ждет.
Ольга замолчала. Сестры немного посидели в холле. Затем Анна встала, взяла Ольгу за предплечье и потянула ее наверх.
-Поехали сейчас домой. Тебя дочка ждет.
***
Август выдался холодным. Каждый день светило солнце, но северные ветра не давали воздуху и земле прогреться. Машка где-то подцепила заразу и в легкой форме за неделю переболела ветрянкой. Ходила вся в пятнах, зеленая, как лягушка, но зато играла новыми игрушками, подаренными ей по случаю временного заточения в доме.
Ольга думала о дочери. О том, как та пойдет в школу и как она, Ольга, будет помогать ей учить уроки. Как будет наглаживать ей школьную форму, и будет трястись вместе с ней перед экзаменами. Думала о том, как она будет провожать, и встречать ее. До тех пор, пока взрослеющая девица не взбрыкнет и не откажется от этой компрометирующей материнской заботы.
Будет хорошо, если дочь вырастет похожей на маму и на Аню. Если она сумеет найти себя в профессии и сумеет построить свое личное счастье. Если она не будет грезить наяву, а станет жить, радуясь мелочам и легко преодолевая бытовые трудности.
Ребенка нужно этому научить. Нужно показать этот мир со всех сторон и на собственном примере дать ему понять, как много мы можем. Нужно лишь трудиться. И мечтать. Не переставая. Думать о большем и хотеть большего.