— А цветок и вправду любое желание может исполнить?
— Держи карман шире! Нет в мире такого средства, чтобы всяким дуракам их прихоти выполнять.
— Жаль...
— Чего жалеть-то? Твою напасть он точно снимет, поскольку способен любого живого человека от могилы избавить, пусть тот даже одной ногой в ней стоит.
— Мне пора в путь, наверное. — Я поднялся.
Не хотелось, чтобы Серхер вернулся к началу разговора. Колдун ударил кулаком по столу.
— Сидеть, наглец! Пойдешь, когда я скажу.
Пришлось подчиниться.
— Давай выпьем на дорожку.
Он разлил вино по бокалам. Поднял свой и недвусмысленно уставился на меня.
— Ваше здоровье, господин Серхер, — произнес я, мысленно пожелав ему скорее сдохнуть, и выпил.
— Вот видишь, — притворно вздохнул он, — опять не подействовало.
— Что? В вино подсыпан яд?
— Нет, просто я пытался обратить твои мечтания против тебя самого. Не получилось… Тогда ступай, чего расселся?!
— Прощайте, господин Серхер. — Я выскочил из-за стола.
— Шкатулку не забудь, раззява!
Вернулся, спрятал коробочку в боковой карман куртки и направился к выходу. Шел медленно, насколько мог. Очень не хотелось, чтобы мой уход походил на бегство.
— Прощай, деревенщина, — кинул вдогонку хозяин Оборотграда.
Наконец, я оказался на пути к Цехмерской гряде. Хотелось поскорее убраться подальше от этого проклятого места.
«Нет, с меня хватит! Службу курьера пора заканчивать. Еще одно такое поручение — и от Сарина Дюзана даже косточек не останется. Пора уходить в отставку. Отдам шкатулку, и больше никаких посылок. Извини, Линель, похоже, не судьба мне выполнить твою просьбу», — подумал я, а сам сразу настолько паршиво себя почувствовал, что выть захотелось. Неужели я превратился в такую сволочь, что пообещал бедной девушке помощь, а сам — в кусты? А с другой стороны, если меня едва не угробили сейчас, кто помешает сделать это позже? Ведь все смертельные опасности начались именно при выполнении ее поручения. И чем ближе к цели, тем дела хуже и хуже. Смерть буквально дышит мне в затылок. Надо срочно менять профессию. Глядишь — и внимания со стороны демонов тьмы поубавится.
Остаток дня и всю ночь двигался, не останавливаясь. В темноте еще и прибавить шагу пришлось, иначе бы замерз — теплая одежда сгорела в подземном тоннеле. Перед глазами все время маячила ухмыляющаяся физиономия Серхера.
Я почему-то абсолютно не боялся споткнуться или сорваться с обрыва. Разговор с хозяином Оборотграда окончательно убедил в силе пророчества старой гадалки. Странно, но я совсем не помнил ее лица, хотя фигура, походка и потрепанная одежда засели в памяти до мельчайших подробностей. Вот и сейчас образы ведьмы и колдуна поочередно терзали душу, будто эти двое устроили за нее схватку. Пытался думать о чем-либо ином, не получалось.
Навязчивые видения прогнал лишь восход солнца. Вместе с ним проявился и зверский аппетит. Я сразу пожалел, что не позаботился о запасе еды. Когда уходил от воров, думал, возьму харчи в кабаке, а оттуда почти убегал. Слова серокожего колдуна в тот момент напрочь отогнали мысли о еде. Однако утро вернуло меня к жизни, и для ее поддержания требовалась пища.
«Ничего-ничего, осталось меньше часа, и эта гряда закончится. Внизу меня ждут. Надеюсь, не дадут умереть с голоду?»
Вскоре понял, что в расчетах ошибся. Людей встретил еще наверху, возле спуска с гряды. Насчитал три десятка. Сначала принял их за торговый караван, но, подойдя ближе, не обнаружил тюков с товарами. Может, еще не подняли?
— Здравствуйте, господа, — поприветствовал трех мужиков, которые перегородили путь на подступах к лагерю.
— Кто такой, куда путь держишь?
— Шурис, возвращаюсь из Оборотграда.
— Ты, что ли, дочку воеводы к Серхеру провожал?
— Ага.
Неужели за мной целый отряд выслали? Но почему встречающие не в форме дружинников?
— Значит, тебя мы и поджидаем.
Два бойца тут же оказались рядом и схватили под руки.
— Мужики, вы чего? У меня важное поручение…