— Просто он — не охотник, — улыбнулась Линель. — Покажи.
Парнишка срезал ветку с ближайшего кустарника и швырнул ее вперед. Вместо того чтобы упасть, она зависла в воздухе.
— А теперь нам лучше уйти. Живоеды не любят, когда их паутину засоряют.
О ящерицах, ткущих паутину, Сертуш слышал. И знал, какие прочные сети те ставят. Яд тварей вызывал паралич даже у крупных животных, после чего жертва становилась кормом для двух-трех десятков хвостатых зубастиков.
«Грибники» двинулись дальше. Первое время здоровяк молчал, но затем не выдержал:
— Аркаш, но как ты заметил? Ничего же не видно!
— Два листочка висели в воздухе. Да и место там очень удобное для сети. Два дерева близко к тропе стоят и вверху мощная ветка низко к земле проходит. Дед говорил, что для паутины живоедов хороший каркас нужен. Иначе жертва ускачет вместе со снастями.
Свободная от деревьев возвышенность получила свое название из-за голого участка земли в самом центре поляны. Траву на небольшой круглой площадке будто кто-то выжег. К этой проплешине незадолго до полудня и добрались три усталых путника. Самый молодой из них, освободившись от вещей, сразу полез на высокое дерево.
— Вижу дым, много дыма!
— Надо вернуться. Ведь там необходима наша помощь! Мы должны… — заметался Сертуш.
— Дед сказал идти в город, — твердо заявила Линель.
— А вдруг кого-то еще можно спасти?
— Если останется, кому спасать, то и без нас справятся. А нет — значит, все очень плохо и мы лишь себя погубим. Уходить отсюда нужно. И как можно скорее. — Девушка коснулась рукой колчана со стрелами. — Аркаш, спускайся быстрее.
— Вы как хотите, а я пойду в деревню, — заупрямился Сертуш.
— Ладно, мальчики. Даю три минуты на раздумья и прочие надобности. Потом мы с Аркашем двигаемся к городу. — Линель решительно направилась к краю поляны.
Стоило ей уединиться, как рядом раздался неприятный кашель.
— Кто тут? — заволновалась девица.
— Не бойся, милая, я это. — Возле куста стояла знакомая старуха.
— Мирколь? А вы как здесь оказались?
— Вчера твоего деда об опасности предупредила да в лес направилась. Помирать-то неохота.
— А почему остальных…
— Да не стали меня слушать, окаянные. Староста — тот вообще полоумной бабой назвал. Хорошо, у Катоша мозги правильно работают. Аркаш с тобой?
— Да, сейчас позову.
— Не стоит его торопить, — махнула рукой ведунья.
У девушки сразу отяжелели веки, а ноги стали ватными. Она еще слышала слова старухи, но смысл не пробивался сквозь затуманенное сознание. Сон нахлынул с такой силой, что усталая путница не очнулась даже после того, как упала на землю. Не разбудили ее и крики Аркаша.
— Линель, ты где? Линель!
— Что случилось? — спросил Сертуш.
— Пропала. Как сквозь землю провалилась! — Мальчик остановился около куста, где недавно стояла ведунья. — Вот ее след обрывается.
Аркаш посмотрел вверх. По его разумению кто-то спустился с небес и схватил сестру, не оставив отпечатков на почве. Но почему она не закричала?
— Эх, жаль, матери моей тут нет, — сокрушался их незадачливый охранник. — Она лес сердцем чувствует. Любую загадку способна разгадать.
— Что у вас стряслось? — раздался знакомый голос.
Ярхур словно услышал его молитвы. Невысокая русоволосая женщина появилась в трех шагах от странного места. Из-за ее спины испуганно выглядывала девочка.
— Мама? — не мог поверить глазам Сертуш.
— Ребята, не двигайтесь! Перед вами морок. — Марель, жена кузнеца, жестом остановила направившегося к ней сына.
Она вытянула вперед руки, расставила пальцы и начала нашептывать нечто неразборчивое. Почти сразу под кустом возникло серебряное свечение, и Аркаш увидел сестру вместе со склонившейся над ней старухой.
— Так вот что ты задумала, карга ненасытная! — вскрикнула жена кузнеца. — А ну, прочь! Я ведь не посмотрю, что твоя мать моей бабке родней приходится!
— Отстань, Марель. Вы все обречены на погибель, а я хочу спасти это тело. Да, для себя, но это лучше, чем отдать его на съедение зверю.