— Да.
— Вот и хорошо. Внучок, сбегай в сарай. Помнишь, я тебе про тайник говорил?
— Да, деда.
— Принеси оттуда, что найдешь.
Мальчик выскочил из дома.
— Линель, если брат заметит дым над деревней, сразу идите к городу. Через лес. Дорогу помнишь?
— Найду, не маленькая, — нахмурилась девушка.
— Вот и славно. Там спросите Луркеша однорукого. Покажешь ему вот это и попросишь приютить. Мужик хороший, не обидит.
Дед повесил на шею внучки медальон — именной знак, который вручали ветеранам гвардии.
— Дедушка…
— Отставить слезы! Глядишь, все и обойдется. И мы вместе посмеемся над нынешними причудами старика.
— Я там только вот чего нашел. — Аркаш принес зеленый мешочек.
— То, что нужно. — Катош передал кошелек девушке. — Держи, внучка. Тут семь монет серебром. Для города деньги небольшие, но на пару декад должно хватить. Ну, все, пора прощаться. Вон уже и Сертуш пришел.
— Сертуш?
— Ему с вами по пути, — с нажимом в голосе произнес мужчина.
Девушка поняла, что спорить бесполезно. Она повесила колчан, перекинула лук через плечо, пристегнула ножны второго кинжала к ремешку и взяла корзину.
— Я готова.
Старик невольно залюбовался на внучку. Такая же черноволосая, как мать, c удивительно лучистыми зелеными глазами, доставшимися в наследство от отца.
— Вот и славно. Ступайте, да сохранит вас Ярхур.
Все трое вышли на подворье.
— Мое почтение, дядя Катош. Здравствуй, Линель, привет, Аркаш. — Парень не мог скрыть улыбку, глядя на девушку.
— Молодец, вовремя прибыл. — Старик пожал руку молодому кузнецу. — Интересная у тебя рогатина.
— Я сам ее выковал, — не смог не похвалиться тот.
Древко венчал раздвоенный наконечник из черного металла. Когда же Сертуш нажал на выступ рукояти, с другого конца оружия выскочило тонкое серебристое лезвие. Рогатина превращалась в копье.
— Хитро. А владеть умеешь?
— Показать? — Молодой человек очень хотел покрасоваться не столько перед хозяином дома, сколько перед его внучкой.
— Не сейчас. Скоро солнце взойдет, а вам еще идти и идти.
Катош проводил молодежь и повернул к избушке. Мысли путались. Предостережение ведуньи могло оказаться ложным, как и два предыдущих, а он отправил внуков в глухой лес, который таил немало опасностей.
— Не пропадут, — успокаивал себя вслух старик. — Зря, что ли, я их учил столько лет? Да и Сертуш — парнишка здоровый…
Отмахнувшись от тяжких дум, воин решил подготовиться к беде, о которой говорила Мирколь. До рассвета оставалось еще немного времени.
— Ну что, соскучился по мне, родимый? — Он бережно погладил гвардейский лук, выбрал лучшую тетиву и вскоре уже проверял готовое к бою оружие. — Ежели чего, мы с тобой еще повоюем.
Звук шагов заставил насторожиться, но ненадолго. Охотник быстро узнал тяжелую поступь кузнеца. Вот скрипнула калитка…
— Эй, сосед! Дома?
— А куда я денусь? — Стрелок вышел из хаты. — Здравствуй, Дараш.
— И тебе не болеть, — угрюмо произнес кузнец. — Ты куда моего сына отправил?
— Да никуда. Просто попросил парня моих в лесу покараулить. Они сегодня за грибами пошли, а я с ногой маюсь.
— С каких это пор у нас по грибы с охраной ходят? Чего задумал, сосед? Не темни.
— Зачем темнить? Пришла вчера ночью Мирколь, стала страшилки рассказывать. Да ты и сам, небось, все знаешь.
— Ведунья? — переспросил утренний гость. — Ночью?
— Ну да.
— Ври, да не завирайся, сосед. Бабка еще вчера днем к духам отправилась.
— Как это? — покачнулся Катош. — Я же с ней, как с тобой сейчас… Она потом от меня прямиком в лес потопала…
По тому, как изменилось лицо стрелка, Дараш понял: дед Линель ничего не придумывает. Однако кузнец сам видел бездыханное тело старухи.