— А если меня схватят? Я же не подданный султана.
— Подумаешь, невидаль! В приграничной полосе испокон веку все так перемешалось... И война в этом смысле ничего не изменила, в особенности — для контрабандистов. С ними ты завтра и выступаешь.
— С преступниками?
— Конечно. Самый надежный способ. Там тоже есть наши люди.
Сразу после обеда меня вызвали к лейтенанту. Легенду менять не стали, поскольку вечером мне следовало находиться на хуторе Холмово, мимо которого пройдет отряд контрабандистов.
— Запомни, Сарин: на закате ты будешь копаться на огороде тетушки. Один из носильщиков каравана подвернет ногу, и контрабандистам срочно понадобится замена. Они станут предлагать серебряный, но меньше, чем за три, не соглашайся. В предместьях Цескима преступники оставят груз и день-другой будут ждать нового. За это время наведаешься к Варкасу. Он снимет информацию и загрузит другую. Возвращаешься тем же образом. Все ясно?
— Так точно!
Все было ясно и просто до того момента, как я постучал в дверь по указанному адресу.
— Здравствуйте. Господин Варкас дома? — неуверенно спросил я, поняв, что внутри находятся явно не те, кто мне нужен.
— Заходи, дорогой. Все дома, только тебя ждем. — Двое встречали, еще парочка перекрывала путь к отступлению.
Как там говорил капитан: «Риск отдать концы поменьше»? А мне вот «повезло» сразу. И судя по тому, как они обрадовались, вряд ли поверят в легенду.
— А вы кто — друзья Варкаса?
— Самые близкие, уважаемый. Мы его в последний путь проводили.
— Он умер? Ой, как нехорошо получилось. Извините, тогда мне лучше вернуться домой.
— Как, неужели и на могилку не заглянешь? Мы проводим.
«Меня до могилы должна довести красивая девушка, а не эти громилы. Интересно, с четырьмя справиться сумею? Пожалуй, пробовать не стоит. Вдруг легенда все-таки сработает?»
Не сработала. В городской тюрьме меня внимательно выслушали, потом пригласили местного чародея, которому не удалось прощупать меня магией. Колдун рассердился и привел начальника, Гришал показывал портрет этого хана. Тот распорядился поместить меня с утра в экзотическую камеру…
Сидеть подобно диковинному зверю в клетке посреди базарной площади — удовольствие само по себе не из приятных, а в такой компании — и подавно. По приказу местного хана Рунзеха (провались он, как говорит Лехан, трижды в цехмерские топи!) ко мне подселили необычную сокамерницу, решив с ее помощью сразу несколько проблем. Во-первых, выставили на всеобщее обозрение в надежде, что кто-то из горожан узнает чужестранца, во-вторых, обошлись без стражников, а в-третьих, пресекли на корню любые попытки посторонних приблизиться к пленнику: лишь взглянув на мою «милую» соседку, горожане благоразумно отходили на безопасное расстояние.
Угораздило же так вляпаться!
И теперь сидеть мне в этой клетке, пока в Цеским не прибудет особый маг-дознаватель. Местный оказался слабоват для моих мозгов, наверное, вторая память поработала, и за специалистом послали к соседям. Не поверили, гады, печальной истории о бедном кузнеце, решившем немного подзаработать у богатого дядиного приятеля. В результате — одна камера на двоих, где неизвестно насколько застряли я и она.
Я — курьер второго легиона Сарин Дюзан, она — пятиаршинная пустынная гадюка гурана. Плевок этого червячка, как объяснили стражники, с легкостью разъедает толстую кожу варанги, а яд убивает самое крупное животное песков за три минуты. Соседство, прямо скажу, не из приятных.
Судя по утолщению в центре сложенного кольцами брюха, голода гурана пока не испытывала. Положив голову на присыпанный песком деревянный пол нашего совместного жилища, она мирно переваривала пищу. Будто бы ее тут и не было. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока я не подавал признаков жизни. Стоило хотя бы чуть-чуть пошевелить рукой или ногой, как соседка поднимала голову и начинала внимательно изучать меня желтыми немигающими глазами. В такие моменты хотелось превратиться в крохотную букашку и оказаться далеко-далеко за пределами клетки, еще лучше — города. Но, увы! Максимум, на что я мог рассчитывать, — возвращение «подружки» в сонное состояние. И так каждый раз…
Первый конфликт у нас произошел, когда принесли миску с едой. Гурана ее, конечно, проигнорировала, но мой желудок, с утра воинственно выводивший походные марши, настоятельно требовал хоть какого-нибудь корма. Вот уж, действительно, сытый голодного не поймет! Мой единственный шаг в сторону похлебки сразу вызвал агрессивное недовольство живого шланга. Гадюка молниеносно приняла боевую стойку, поднявшись на высоту человеческого роста. Я непроизвольно начал пятиться, пока не уперся спиной в прутья клетки. Усилившееся шипение соседки заставило замереть. Мы уставились друг на друга в напряженном ожидании.