Может, она и права, но я-то из числа тех рыб, которые предпочитают воду, а не песок. Как же не хотелось снова тащиться в это пекло!
— А луринийцы?
— Постараемся с ними не встречаться.
Порыв ветра швырнул горсть песка прямо в рот, так что дальше я шел молча, то и дело выплевывая несъедобную крупу. Ближе к ночи вспомнил про термос.
— Ты сыворотку-то не забыла?
— Не бойся. Если я позаботилась о воде для тебя, неужели забыла о самом главном для себя?
Честно говоря, меня слегка задела ее предусмотрительность. Брюнетка выскочила из города с солидной сумкой, в которой находились запасы воды и пищи, пустынная одежда и короткий меч телохранителя. А ведь об этом мог позаботиться и я, имея гораздо больше времени на подготовку побега. И, кстати, мог догадаться позаимствовать у кого-нибудь ишаков, и сейчас ехали бы с комфортом.
Полночи шагали, огибая барханы. Волшебница изредка прикладывалась к своему термосу и поглядывала на небо. Судя по известным мне ориентирам, мы двигались чуть правее той тропы, по которой бежали из Цескима.
— Привал! — наконец остановилась она. — До рассвета три часа. У нас есть время выспаться.
— Обниматься будем? — спросил я, падая на песок.
— Сегодня в этом нет жизненной необходимости, — сухо ответила смуглянка.
— Как скажешь.
Она расстелила свой плащ в трех шагах от меня, грациозно потянулась и, улегшись на живот, спросила:
— Сарин, почему ты не убежал из города один?
— Одному бегать не так весело.
— Не ври. Ты курьер и по уставу всегда действуешь в одиночку.
— Это если по службе. А вне ее меня от хорошей компании за уши не оттянешь. Да и в курьерах я без году неделю. Вот умудрился провалить первое же задание.
— Прошлой ночью я что-то не заметила, чтобы моя компания доставляла тебе удовольствие.
— Мне доставило огромнейшее удовольствие, когда ты вытащила меня из клетки, а затем спасла от «пустынных волков». Человек, выручивший меня дважды, не заслуживает смерти из-за случайно пробитого термоса.
— Это ты так решил? — грустно улыбнулась она.
— Да.
— Почему?
— Меня учили отвечать добром за добро.
— Ты мог погибнуть, — бесстрастно сообщила волшебница.
— Да-а-а, неужели?! — притворно воскликнул я. — Как же я сам не подумал-то?
— Не строй из себя идиота. И ты не ответил на мой вопрос! — Голос смуглянки прозвучал угрожающе, и меня это разозлило.
— Хочешь знать правду — пожалуйста. Меня с детства преследует проклятие. Старая гадалка напророчила встречу с красивой девушкой, которая сведет меня в могилу. Вчера почти так и вышло, мы с тобой буквально зарылись в землю. И сегодня я решил — вот оно, избавление! Как вдруг узнаю — девушке, которая вытащила меня из клетки, грозит смерть. Разве это справедливо?
— А ты за справедливость?
— Линель, чаще всего я сам за себя. Но если при этом заодно получается вытащить из беды хорошего человека, то только рад. Хотя сейчас и не знаю, что лучше — погибнуть от руки Кагира или от жажды в пустыне?
— А если бы на моем месте оказался мужчина? — не прекращала допрос девица.
— Тьфу на тебя! Обниматься с голым мужиком…
— Ты бы его спас?
— А кто меня знает? Может, и сделал бы такую попытку. Хотя девушку спасать приятнее. Особенно красивую.
— Даже несмотря на проклятие?
— Что ж мне теперь, только с уродинами знаться, а от красивых прятаться?
На службе за подобные разговоры с волшебницей меня могли запросто отправить прямой дорожкой к демонам, но сейчас мы в одинаковом положении беглецов, и это придало смелости моим суждениям. Рядом находилась почти обыкновенная дамочка, и мысли о том, что ее легкое движение способно выбить дух из курьера, не возникало.
— А ты смелый, — задумчиво произнесла она.
— Нет, просто дурак, которому терять нечего.
Наверное, так оно и было. Нападение на лагерь принца окончательно отрезало пути к отступлению. Хорошо, если не догадаются, кто поджигатель. А если… Тогда мне действительно лучше погибнуть от руки луринийца. А! Будь что будет. Видать, от судьбы, напророченной мне старой гадалкой, никуда не уйти.