— Почему?
— Будешь проходить через столицу, передашь письмо моему брату. Он служит первым советником при воеводе. В послании попрошу, чтобы тебе выдали охранную грамоту.
— Так у меня уже есть бумаги...
— Которые действительны лишь на землях нашего князя. Попадешь в другое княжество — снова чужак, будешь опять платить штрафы местной страже, пока в ближайшем городе не оформишь новые документы.
— А как же я доберусь до столицы?
— Выпишу тебе подорожную прямо до Глирграда. У нас никто не имеет права останавливать храмовых гонцов.
— Спасибо огромное! — поблагодарил настоятеля. — Завтра с утра я и отправлюсь, если вы не против.
— Конечно, молодой человек. Приходи сюда на рассвете. Бумаги будут готовы.
Меня вывели через другой выход, да еще провожатого дали из послушников. Видать, служители храма темных богов к гостям относятся с большим уважением. Или здесь нечто другое?
Всплывший в сознании вопрос резко испортил настроение. Нет, нужно бросать дурную привычку задумываться над странностями окружающих. Раньше ведь как-то обходился. И особых проблем не испытывал, если не считать неудачного свидания.
«Зачем настоятелю гонец? Точнее, я как посыльный? Неужели у такого человека нет других? Наверняка есть. Тогда почему он посылает меня, да еще содействие обещает? Что там произошло в длинном коридоре? И эта его фраза — «молился не тем богам». Магии во мне не нашли, следов демона, слава свет… нет, просто богам тоже. Зачем, спрашивается, понадобился Сарин Дюзан, он же Шурис?»
Глава 15 Храм темных богов (Ч. 2)
Заргин, приграничный город Аралакс
Линель не смогла объяснить странное поведение Юриша. Зачем было устраивать спектакль с сетями? Приводить ее в дом, усыплять в тесной каморке? Что именно он хотел проверить? И почему у нее отобрали термос?
Девушка очнулась полчаса назад. Сколько времени проспала, не знала — в комнате не было окон. Дверь заперта, на стук никто не реагировал.
Придвинутый почти вплотную к лежанке квадратный стол с табуретом да лавка у противоположной стенки — вот и вся мебель. Внешний облик дома абсолютно не соответствовал столь скудному убранству комнаты. Вероятно, она предназначалась специально для узников.
«Неужели Юриш решил от меня избавиться? — Пленница начинала ощущать холод. — Если через час мне не принесут сыворотку, замерзну насмерть».
Особенно сильно холод сейчас ощущался затылком. Раньше волшебница никогда этого не замечала, наверное, виноват ее жуткий сон.
В приснившемся кошмаре Линель обороняла узкий перешеек между двумя скалами. Черные монстры рвались проникнуть внутрь и разорить маленький уютный мир, который был дорог защитнице. Оба меча леди Иллюз легко рассекали плоть бесформенных чудовищ, но их прибывало все больше и больше. Девушка с ужасом поняла, что долго ей не выстоять. Отбив очередную атаку, она оглянулась. Увидела вдали знакомую фигуру брата и приняла решение. Клинок ударил по скальной породе, вызвав мощный камнепад. Груды осколков надежно перекрыли перешеек, но и самой воительнице досталось. Один из валунов угодил в затылок, и сейчас именно это место на голове словно инеем покрылось.
«Интересно, это я кричала или просто послышалось?» — спрашивала себя девушка. В ее сон проникли какие-то вопли, наполненные страхом и болью.
Пленница в очередной раз подошла к двери и принялась молотить кулаками.
— Есть там кто-нибудь? Откройте! Позовите Юриша.
Время шло, но снаружи не доносилось ни звука. Когда озноб стал невыносим, Линель прекратила стучать. Она села на лежанку, поджала колени к груди и, обхватив их, закрыла глаза.
«Неужели это конец? Но почему наставник не убил меня сразу? Наверняка ему что-то нужно».
Дверь отворилась неожиданно. То ли девушка настолько ослабла, то ли замок отпирался беззвучно, но шума пленница не слышала, зато увидела свой термос в руках незнакомца.
Невысокий мужчина средних лет крепкого телосложения поднес сосуд к губам брюнетки и наклонил. Оживляющая жидкость начала изгонять холод из окоченевшего тела, и через минуту Линель окончательно согрелась.
— Где Юриш? — спросила она.
Вошедший поставил сосуд на лавку, отодвинул табурет и сел. Внимательно посмотрел на девушку, хмыкнул, словно она спросила несусветную глупость, и наконец снизошел до ответа: