«Ну что же ты не встаёшь? Чёрный костюмчик, чёрные туфли, белая рубашка… Где же ты свои чёрные очки забыл, душегуб? Ну вставай! Вставай!!!».
Надеясь поднять его, схватить за волосы и швырнуть Капитошкину на ковёр с криком: «Вот вам ответ на все вопросы!», я бил «чёрного» быстрыми коварными ударами: в бедро, по почкам, в рёбра, в лодыжки, под колено – однако он лишь дёргался как червяк на рыболовном крючке и еле слышно и глухо стонал сквозь зубы.
«Громче! Громче стони, убийца! Кричи! Вопи! Хрипи предсмертно! Как наверняка хрипел Шамрин, которого вы убивали! Как стонал я на Арене, корчась от немыслимой боли! Громче, ещё громче! Визжи, как будто тебя режут, ублюдок!».
Краем уха я услышал, как где-то рядом со мной зазвучал сигнал тревоги.
«Правильно, – с облегчением подумал я, нагнулся и схватил «чёрного» за волосы, оттягивая его голову назад. – Это правильно! Наверняка он не один, а со своими «близнецами» прибыл. Необходимо их срочно отыскать и уничтожить! Всех! Беспощадно!».
Я оттянул голову «чёрного» назад так, что чуть не захрустели шейные позвонки, и чуть не зарыдал от переполнявшего меня бешенства, с размаху ударил его ребром ладони по горлу, потом по уху. «Чёрный» захрипел, его вырвало кровью, ухо моментально обвисло как тряпка, стало синюшно-багрового цвета, я отвёл руку для, возможно, последнего удара, как вдруг…
Резкая боль пронзила моё запястье, я чуть не взвыл и сразу же обернулся, чтобы тут же рухнуть и покатиться по полу, задыхаясь от боли в особым образом изогнутой кисти. Улучив момент, когда хватка на мгновение ослабла, я вложил в рывок все оставшиеся силы, развернув кисть и схватив пальцами чью-то руку, я сдавил её мёртвой хваткой и рванул на себя, одновременно поднимаясь с пола. Раздался чей-то крик – сквозь багровую пелену на глазах я не видел ничего и посчитал, что на помощь своему подоспели остальные «чёрные», – я вскочил на ноги, поднимаясь и выпрямляясь, махнул рукой вправо, описывая широкую дугу, и сразу же рванул её влево, выворачивая запястье и сам разворачиваясь спиной, дёрнул на себя. Хруст, треск, чей-то дикий крик, мне на спину обрушилось чьё-то тело, я присел, переваливая его через себя, и тут же вскочил на ноги одним прыжком, ярость требовала выхода, бешенство кипело и бурлило в крови, выплёскивая через край, придавая мне сил, ускоряя реакции и обостряя чувства, – огонь в жилах, сталь вместо мышц и сухожилия как натянутая тетива – всё это во мне сейчас. Гори огонь! Крепче сталь! Звените мелодичным пением жилы! Рефлексы, инстинкты, выручайте!
Я захрипел, зарычал, разбрызгивая слюни и чуть не визжа от ярости берсерка, я кинулся на смутные силуэты, колеблющиеся передо мной, – всех убить, разорвать, уничтожить! Вы мне ответите за смерть Шамрина, за покушение на Побережного, за измывательства на Арене, за своё холодное молчание и за тайну, окутывающую всех вас! Ответите за всё!!!
– Андрей, очнись! – чей-то громкий крик, столь знакомый, столь узнаваемый; кто же это? Грэй?!
Я радостно оскалился – Грэй здесь, со мной рядом! Вдвоём мы раскатаем этих «чёрных» а потом начнём выяснять всё от и до, все детали, все нюансы, все секреты… Смерть им!
Силуэты заколебались и разбежались по сторонам от меня, отхлынув как вода от нерушимой скалы. Боитесь меня, твари? Правильно боитесь! Я огляделся, выбирая первого для нападения, собрался как змея перед прыжком…
Треск. Резкий треск распарываемого электрическим разрядом воздуха. И сильная мгновенная боль в боку. И неприятный запах озона, режущий ноздри.
Я покачнулся, перед глазами всё плыло, трудно было сконцентрироваться, я махнул руками по сторонам, шатаясь, попытался выпрямиться, однако скривился от боли и, качнувшись в сторону, едва не упал.
– Ещё разряд! Не видишь, что его не берёт?!
Чей-то сухой противный металлический голос… Кто же это? О Триединый, а где это я? Что со мной? Сознание гасло, я из последних сил сопротивлялся этому, пытаясь устоять на ногах. Грэй, где же ты? Что происходит вообще?