Крики снизу усиливались, хлопнула входная дверь, и кто-то вошел в дом. Судя по голосам, Ян вернулся не один; тяжелые шаги прогрохотали по лестнице, заскрипели половицы коридора. Стась слышал звон ключей, а затем лязг открываемого дверного замка:
– Сбежал! Сбежа-а-ал!
Стась улыбнулся: теперь их крики звучали выше, где-то над ним, а внизу раздавалась суматошная беготня. Ян и его люди уже выбежали из дома. Беглец облегченно выдохнул, услышав громкие команды, а потом грохот копыт по каменной мостовой. «Нашли веревку! – подумал Стась. – Конечно, я мог и так спрыгнуть из окна. Но теперь пусть думают, что выбрал именно этот путь. Ложный путь!» Он не удержался от улыбки, но тут же прикусил губу: «Хватит радоваться, мне тоже пора».
Не теряя осторожности, Стась покинул гостиную, спустился черной лестницей в кухню. Там было тихо, только тлеющий уголек в печи отбрасывал на пол слабый свет. И главное – никого. Служанки спали во флигеле в дальнем углу двора, возле хлева. Стась почти бесшумно прошел через кухню и вышел во двор через черный ход. На ощупь двинулся вдоль стены к запасной двери, дождался, когда по улице пронесется всадник – звон копыт заглушил звук удара камня о замок. Подождав, пока всадник скроется, Стась нырнул через узкую деревянную дверь и оказался в темном переулке.
Под звуки колокола он зашагал по узким городским улочкам. Никогда прежде Стась не был в Ковеле, но у него была хорошая память. Как-то он услышал, как Вера объясняла приехавшей из села тетке дорогу до своего дома. Та оказалась необыкновенно непонятливой, так что Вере пришлось несколько раз повторять подробный маршрут. На пятой попытке родственница наконец запомнила все повороты, и вот теперь Стась твердо и уверенно шел по тому же пути: с Долгой улицы, где стоял дом Яна, к «дому с тремя баранами», потом в Хлебный переулок, у часовенки – на Луцкую, ближе к берегу Турьи. Добравшись до большого ветвистого каштана, Стась свернул за угол, миновал крыльцо закрытой лавки жестянщика и вышел к неприметной двери, под которой светилась тонкая полоска. На месте.
Он остановился, приводя дыхание в порядок и оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, нет ли слежки. Взял в руку дверной молоток и чуть помедлил, собираясь с духом. В глаза бросилась вырезанная на притолоке надпись: «Двери, двери! Будьте вы заперты злому духу и вору!» Это наивное заклинание странным образом успокоило Стася. Он улыбнулся и решительно постучал несколько раз. Сперва никто не открыл. Сердце Стася билось чаще. Он не слышал шагов, но ощущал, что Вера уже стоит у двери, растерянная и не ждущая гостей. Ее тревогу он чувствовал отчетливо.
– Это я, Станислав.
За тяжелой, окованной дверью девичье сердце вспыхнуло от радости, но затем вмиг накрылось волной страха. У Стася моментально пересохло во рту: это как раз тот сложный момент, когда, благодаря Предвидению, он видел, что события могут пойти по двум совершенно разным сценариям – и лишь потому, что Вера сама не знала, как ей поступить. И Стасю стало не по себе, причем хуже, чем в партии с Курбским. Ведь сейчас на кону была его жизнь, висящая на тончайшем, невидимом волоске.
Наконец Стась ощутил, что Вера приняла решение. Едва он с облегчением выдохнул, как замок, словно нехотя, тяжело щелкнул. Дверь приоткрылась, и служанка, ухаживавшая за ним, когда он был на грани жизни и смерти, взглянула на него глазами, полными возбужденного волнения. Неверя своим глазам, она резко распахнула дверь чуть пошире. Ни слова не говоря, они бросились друг к другу, и их губы слились в страстном, пылком поцелуе, смешавшем в себе страх, волнение и признательность. Девушка на миг приникла к нему, потом обернулась, проверяя, нет ли рядом чужих, и, спохватившись, впустила Стася внутрь, тихо прикрыв дверь и задвинув засов. Внутри они снова стали целоваться, а снаружи, на улицах Ковеля, бушовали встревоженные голоса горожан, обеспокоенных тревожным колокольным звоном. Люди Курбского суетились, обшаривая заброшенные дворы и постройки, а конные отряды вылетали изо всех трех городских ворот, надеясь настичь беглеца, если он сумел ускользнуть так далеко.
#
С момента побега Стася прошла неделя. Утро выдалось теплым. После ночного морозца солнце пригрело почву, и все заволокло туманной дымкой. Стась и Вера хотели выехать из Ковеля еще до рассвета, но отъезд затянулся. Она поначалу охотно согласилась уехать со Стасем, но потом тянула с отъездом до последнего. И только когда в телегу уложили ее последние вещи, Вера сама села за возже и уверенно направила коней к городским воротам.